– …Не ешь много орехов, – прошептала она в ночь. – Живот разболится, а до Умбелико ещё день пути.
– Уж наелся, забодай меня Мири, – пробурчала тьма. – Дженна?
– М-м?
– …А это плохо, что в наших школах всего три класса?
– Сложно сказать, дружок, – вздохнула чародейка. – Мои школьные годы были не самыми весёлыми… А вот библиотека в Нора уж точно не помешала бы.
– Вот и я так думаю…
Вернувшись к Аликсу и его друзьям, Дженна получила свою порцию жареной змеи и кружку травяного чая.
– …Что за адская отрава на мясе? – ворчал клурикон.
– Я натёрла вашу гадину чесночным порошком и огненным перцем, – огрызнулась Тунглиф. – Иначе её есть невозможно…
– Ах ты ж, поглядите, какая нежная! – обиделся Ельс-Кан.
– Что ты сказал? – подначила Тунглиф. – Не могу разобрать ни слова в твоём писке…
Дженна покрутила в руках кружку с отваром и улыбнулась, припомнив перебранки своих старых друзей: тролля и брауни. Альвам, с которыми она сегодня делила трапезу, явно недоставало бутылочки хорошего вина, которую частенько извлекал из тайных закромов Гвирдр Драйгр.
– А ты прочисть свои лопухи, – посоветовал клурикон Тунглиф, – может, и разберёшь…
– Прости, я не понимаю крысиного наречия… – надменно изрекла эльфийка.
– Кто крыса?! – взвизгнул клурикон, аж подпрыгнув. – Сама ты крыса!
Ссорились альвы ну просто как дети. Дженна поглядела на остальных, но Аликс и Брайдур хранили невозмутимость, предпочитая в спор не вмешиваться. Голова огра терялась в ночных сумерках, а по серому пузу его мнение угадать было сложновато. В целом вечер протекал невесело.
Управившись с ужином, чародейка закуталась в плащ и из-под капюшона стала наблюдать за торговцами, чьи цветные палатки были устроены по соседству. Вначале ей показалось, что это эльфы. Невысокие, тонкие, с изящными чертами лиц, они очень уж походили на ферихальцев. И всё же это были люди.
Торговцы тихо общались под аккомпанемент музыканта, играющего на инструменте, напоминающем лютню с удлинённым грифом. Мелодия убаюкивала. Она лилась неспешно и плавно, словно пели не струны, а шелестели сами волны озера.
Дженна прикрыла глаза, несколько раз сжала и разжала пальцы. Её почерневшие от мёртвой воды руки были холодными, непослушными. Оставив даже думать о своей мелодии, она с интересом прислушивалась к певучему, похожему на птичьи переливы Элибира, языку торговцев и вскоре стала понимать его. Судя по разговорам, это были химхонцы, как называл их Аликс, – уроженцы с островов Хима и Хон, которые лежали в северном Пределе.