– Маменька, маменька проснись! Мне страшно! Мама!
Мать смотрела на сына немигающим взглядом. В этом доме все были мертвы.
Ливень, не прекращаясь, шёл уже пятый день, казалось, его гул заполонил собой всё в округе, он отражался от стен и мебели, звучал в немытой чугунной посуде, и, казалось, уже в голове.
Старая соломенная крыша неоспоримо проиграла битву дождю, и с потолка, словно из ран, то и дело падали крупные капли на пол. Полное бессилие и беспомощность пред непогодой сводило с ума.
Цап. Цап.
Старуха, не шевелясь, лежала на единственной кровати в доме. Пожелтевшие выпученные глаза, дряблое тело, с посеревшей кожей, закутанное, под двумя одеялами, перевязанная голова, лоскутами из старой простыни – она походила скорее на мумию, чем на живого человека.