Я неудачно наступил на совсем сгнившую доску и с воплем и грохотом провалился в подпол. Фонарик я, естественно, пролюбил, но, по крайней мере, остался цел, хотя задница и спина болели жутко, а при падении, мне вышибло воздух из лёгких. Кряхтя, я поднялся на ноги.
– Федька? Живой??? – замелькало сверху. Пацаны, к их чести, бросились мне на выручку, но пока что найти меня не могли.
– Живой! – отозвался я. – Помогите вылезти!
– Ты где?
– Да тут прям! Под носом у вас!
– Ща, погодь, вытащим!
И тут меня обдало волной не то что страха, или ужаса… Я даже не знаю, как это описать… В общем, это похоже на то, когда ты начинаешь тонуть, и понимаешь, что шансов выбраться почти нет. Или же, когда заяц понимает весь безысходный кошмар своего положения, когда оказывается в челюстях у волка. За мгновение, когда клыки прокусят плоть, и ты почувствуешь боль и течение крови по своему телу… Это был не просто ужас. Это было ещё тяжелее, ещё безумннее, ещё безысходнее. Это был чистый инстинкт, ведомый нашим далёким предкам, когда они жались по пещерам, греясь у скудных очагов, прижимаясь к спасительному свету огня и бросая полные страха взоры во тьму древней ночи. Это был безотчётный, чистый, запредельный ужас…
Я почувствовал, что я тут не один, и что нечто во мраке скользит ко мне, обдавая смрадным, прерывистым дыханием. Впрочем, дыханием ли? Умеет ли оно дышать? Что-то прикоснулось к голой коже моих рук, обдаёт ледяным смрадом затылок. по коже побежали мурашки. А может, и не они, а щекотали меня крохотные паучьи лапки, и их становилось всё больше. Меня будто что-то оплетало, обволакивало, а я даже заорать не мог! Меня как парализовало!
Вдруг, в лицо ударил свет фонарика.
– Федька, вылезай! – Вовчик светил мне прямо в рожу.
Меня отпустило, и я рванул на свет.
– Пацаны! – заверещал я, – Выручайте!!!
– Федька, ты…а это чё за…?
– Ааааа!!! – это сорвался на девчачий визг Антоха.
– Ребята, не бросайте! – почти рыдая взмолился я.
Я вспрыгнул на какой-то хлам. Потерял равновесие, в ужасе замахал руками. Грохнулся. Краем глаза выцепил нечто, от чего волосы на всех местах встали дыбом. Надо мной нависала…нависало…я даже не знаю, что! Бесформенное, изломанное, неправильное! То, чего не бывает, ни в коем случае не должно быть в нашем мире! Никогда! И оно тянуло ко мне свои уродливые, удлинённые конечности, похожие на сросшиеся паучьи лапы, или щупальца с извивающимися волосками. Я взвыл благим матом! Не чувствуя боли от ушибов, я рванул снова к свету.