Но это было лучшее барахло на свете. И самое модное, единственно модное, что было у Алены.
Когда ручка протекла в ее кармане и образовала большое синее пятно, Алена сначала расстроилась. А потом решила, что она – панк.
Она взяла другую ручку и разукрасила джинсы надписями на английском, которые, по ее мнению, имели отношение к панку. А самым важным было слово SEX.
После этого пятно от чернил уже не сильно выделялось.
Когда джинсы порвались на одном колене, она сама разрезала их на втором. Очень аккуратно.
У Алены был плакат Sex Pistols, хотя она их никогда не слушала. Даже не слышала.
Был у нее и
безымянный магнитофон, который назывался просто Stereo, хотя на самом деле был моно, о чем тогда Алена не знала, потому что ей не с чем было сравнивать.
А из иностранных исполнителей на ее кассете была только Кармен.
По крайней мере, они пели с акцентом, и в конце каждой фразы у них шло «йеааа» – верный признак, что группа неместная.
Магнитофон Stereo жевал кассеты, так что, слушая песни, она всегда на него поглядывала. Эта привычка дошла до автоматизма.
Алена была панкершей, потому что в классе были другие девочки, у которых было все. Даже розовые лосины.
А когда ты панкерша, можно прийти в джинсах и папином свитере. И никто не подумает, что тебе не покупают нормальную одежду.
В предыдущей школе Алена была изгоем. Год назад, когда все стало совсем плохо, отец (хоть что-то полезное сделал) перевел ее в новую. Тогда Алена твердо решила, что никогда не окажется в прежнем положении. А значит, нужно правильно позиционироваться.
И Алена притворилась чокнутой панкершей. Потому что одно дело, когда ты – чучело. И совсем другое – чокнутое чучело.
Был урок физики. Регина Олеговна, известная как «Рентгена», рассказывала о силе тяжести, когда обнаружила, что Люда ее не слушает.
– И чем мы тут занимаемся? – спросила она. Но Люда ее даже не услышала.
Девочка читала книгу и не заметила, как в классе наступила полная тишина. Не увидела она, и как Рентгена подошла.
Училка захлопнула ее книгу собственной рукой.
Люда подскочила так, что чуть не перевернула стол. А это было вполне возможно, потому что Люда в свои двенадцать была здоровенной. Конечно, кличка у нее была «лошадь», а иногда «лошара». Ни у кого из девочек не было кличек, кроме нее.
А еще она была неуклюжей и витающей в облаках. Посади Люду у окна, и она найдет там массу интересного – жучков-паучков, дворника на улице, птичек, деревья. Даже начнет рисовать.