***
Я спал одним глазом. Но, как бы ночь ни казалась бесконечной, рано или поздно наступает рассвет. Сквозь окна на первом этаже и лестницу, ведущую к Алтарю, ненавязчиво проникает солнце. Я встаю, отряхиваюсь, надеваю плащ. Поднимаюсь, спрашиваю у охраны, не проснулся ли гость. Не успевает стражник ответить, как Эмаймон окликает меня со стороны винтовой лестницы:
– Доброе утро. – Я киваю. – Мне пора в дорогу, я хотел бы попрощаться с госпожой. Поблагодарить за прием, так сказать.
– Вряд ли она встанет в ближайшее время. Ждать нет смысла.
– Ты, я вижу, мне не особо рад, – он смеется. – Что ж, ладно. Венемерт же тебя, правда?
– Да.
– Любопытно. Имя чересчур длинное, необычное. Знаешь, мне одна легенда вспомнилась. С ней связана традиция удлинять себе имя именем сраженного врага. Вот и твое будто состоит из двух корней.
– Впервые слышу.
– Легенда, впрочем, старая… Вспомнилось, решил поделиться. А эта, как ее, служаночка с пепельными локонами… Она просто прелесть. – Эмаймон рассматривает меня внимательно, изучающе. – Хм, а ты сам-то откуда? Не с Адаса ли?
– Нет.
– Есть в тебе немного нашей породы. Знаешь, такой волевой стержень. Чего стоит только поменять пару слов в священной клятве. Еще и дважды! Я тебя уважаю.
– Не у только у вашей, как Вы сказали, породы, есть воля.
– По крайней мере, я не знаю ни одного адасца с покладистым характером.
– Я провожу Вас до ворот.
– Да, конечно. Передай нашей госпоже мои благодарности. Жаль, что в этой суматохе я не успел насладиться ее обществом.
Когда ворота за ним закрываются, я с облегчением вздыхаю. Терпеть не могу внеплановых гостей.
***
– Что думаешь насчет нее? – спрашивает Ларрэт. Она уселась на троне в ожидании мужа той девушки, которая просила помощи во время обхода столиц.
– Его бы не обвинили без свидетелей и доказательств.
– Думаешь?
– Я уже выяснил. В водном архиве, где он работал, недоставало двадцати литров воды. Столько же обнаружили в подвале его дома при обыске. По всей видимости, он уносил малыми порциями в течение нескольких лет и откладывал на черный день.
– Чтобы напоить свою большую семью.
– Это ничего не меняет. Дети не останутся сиротами, у них есть мать и родственники.
– И что делать? – она спрашивает.
– У него есть только одно смягчающее обстоятельство: он не собирался заниматься продажей воды. Это значит, что можно заменить казнь пожизненной каторгой.