Юноша с наслаждением растянулся на чистом белье. Боль почти оставила его тело, уступив место нечеловеческой усталости. Патрикий погрузился в сон.
Ксанф сел в уголке комнаты, оставив включенным небольшой ночник. Дверь в спальню открылась, и в комнату вошел Симон. Ксанф подошел к другу.
– Я все сделал, – тихо сказал Ксанф.
Он приподнял полотенце со лба юноши. Потом показал бок, где недавно возвышалась вздутая печень. Теперь же уплотнение ушло. Симон осторожно коснулся пораженного органа. Но ничего не напоминало о воспалении. Симон удовлетворенно кивнул.
– Хорошо. Я доволен. Сейчас тебя сменит Хотеп. Тебе надо отдохнуть.
– Не могу оставить парня, у него наступает опасный период.
Симон взял руку Патрикия.
– Пульс возбужденный, но кризис наступит лишь через несколько дней, – сказал Симон. – Не волнуйся. Хотеп опытный жрец, он знает, что делать. К тому же мы здесь.
В это время в комнату вошел чернокожий молодой человек, абсолютно лысый, с аскетичными чертами лица, ровесник Патрикия.
– Хотеп, вы все знаете. Оставляем нашего собрата на вас, – сказал Симон.
Хотеп кивнул.
Ксанф и Симон покинули спальню. Едва они вышли в коридор, как Ксанф возбужденно заговорил.
– Этот Патрик – точно один из нас! – воскликнул он. – Все показатели говорят об этом! Я несколько раз проверял.
– А ты сомневался? – усмехнулся Симон.
– Нет, но я – чернокнижник, алхимик, ученый. Я не могу все принимать на веру.
– На этого мальчика указала Вселенная!
– Да, я знаю, мы вместе наблюдали звезды. Бедный паренек, такой талант и такая судьба! Совсем еще ребенок, а уже столько горя испытал. Родной отец жестоко избил мальчишку! Как можно бить детей! Я, конечно, уберу шрам с тела, но как исцелить израненную душу? Здесь магия бессильна.
– Увы, путь к магическим знаниям всегда лежит через боль и слезы, – вздохнул Симон.
– И все же после Амдуатиса, да и Нефера тоже, надо быть очень осторожными, – покачал головой Ксанф. – Они тоже были избранниками. А что мы имеем теперь? Амдуатис превратился в подлинное исчадие ада, а Нефер, еще немного, и станет нашим позором.
Мужчины вошли в одну из комнат. Симон, не включая свет, подошел к открытому окну. Перед ним, освещенный луной, благоухал ночной сад. Ксанф встал рядом.
– Но не будем отрицать, что Амдуатис оказался одним из лучших среди нас, пусть его дар проявился и не так, как мы ожидали, – сказал Симон. – Что же касается Нефера, то он лишь на краю гибели, но пока не погиб.