– Уверен. Что бы ни говорили сами проклятые бестии, в их рядах разлад. Что-то назревает, Зара, я уверен. Сплетни из столицы слишком противоречивы. Сейчас каждая собака брешет за себя. Прости, Светоч, – на последних словах жрец осенил себя крестом в честь Четырёх.
– В тёмные времена вера в людских сердцах сияет ярче…
– В тёмные времена люди слепы, – отрезал жрец. – Они режут друг друга, не глядя на богов. И лишь Хитрец ликует, сея раздор и смуту.
– Переживали и не такое, – после долгой паузы выдал его собеседник.
– Помяни мои слова, три сотни лет такого не было. И если король, да вразумят его боги, не одумается…
На этих словах Рид поднялся и выжидающе посмотрел на Эрин. Под угрюмым взглядом наёмника она нехотя последовала за ним. Её тарелки были давно пусты, а время поджимало.
В конце концов, вскоре она прибудет в столицу и выяснит всё сама.
Вопреки надеждам, прогулка по городу была недолгой, и Эрин вновь не смогла удовлетворить любопытство. Они вышли через ближайшие ворота, где как раз была конюшня. Рид, как и обещал, оплатил лошадей. И они тут же выехали.
Солнце только коснулось горизонта, а Ревелати уже остался позади. Лошади были полны сил, и в эту ночь они гнали во весь опор, нагоняя потерянное время. Лишь один раз во время короткой передышки Эрин попробовала заговорить со спутником о случайно подслушанном разговоре. Но он ледяным тоном отрезал, что дела Ковена его больше не касаются.
Казалось, что за ночь в тепле и уюте Рид похолодел в сотни раз и не готов был поддерживать даже подобие отстранённой беседы. Что такого могло произойти в Ревелати? Ведь явно не Эрин была тому виной.
Хотя… Почему-то ей всё равно было обидно. Их отношения, конечно, не приблизились к дружеским. Но до этой ночи она была уверена, что растопила его отчуждённость. И вот опять!
Эти мысли недолго терзали Эрин. Уже к середине ночи пейзаж вокруг смазался в одно тусклое тёмное пятно, а восприятие сузилось до узкого клочка дороги перед ней. В эту ночь они нигде не останавливались, не сбавляли темпа. Что уж говорить, к рассвету Эрин вообще не чувствовала себя.
Они снова остановились в лесу. И как только огромная накидка укрыла сложенный лапник, Эрин рухнула на неё без нареканий. И уже сквозь смыкавшиеся веки заметила, как мир ненадолго потерял краски: Рид сначала свёл, а потом резко развёл руки в стороны – и их укрытие окутал кокон непроницаемой тьмы.