Восхищаться красивой магией сил уже не было.
На этот раз спала она беспокойно. Снился отец, метавшийся в отчаянии по замку. Потом снился Мартин – как его отвели и прилюдно выпороли на главной площади Велена. А в последнем сне был Рид. Он молча шёл рядом с затянутыми чернотой глазами, и ощущение безопасности, которое теперь она испытывала при нём, мешалось с непонятной ноющей болью. С ним явно было что-то не так – и это «что-то», неведомое, чужеродное и пугающее, тенью шло по их стопам.
Проснулась Эрин совершенно разбитая. Помимо дурных снов, оставивших за собой гадостный осадок, у неё болело буквально всё. Мышцы в ногах окаменели, но одновременно их будто выжигало пламя и невидимый садист резал ножом по живому. Боль была такой острой, что хотелось кричать.
Эрин со стоном открыла глаза. О дальнейшей дороге не могло быть и речи, и не выла в голос она только потому, что безумно не хотелось упасть в глазах спутника ещё больше. Хотя, казалось бы, куда больше.
Рид уже был занят у костра, помешивая в котле вечерний завтрак. Пахло не хуже, чем в давешнем трактире, но оценить Эрин была не готова.
Когда она пошевелилась, Рид сразу повернулся на звук. В сумерках его глаза казались ещё чернее, но, к счастью, не полностью, как во сне. Сначала он пробежал по ней равнодушным взглядом и уже хотел вернуться к котлу, когда она попробовала подняться. Сжав зубы и ухватившись за ствол, Эрин с трудом выпрямилась. И тут же пошатнулась, чуть не рухнув назад. Боль, до этого момента и так едва терпимая, с утроенной силой прошила всё тело. На глазах выступили предательские слёзы. Замалчивать своё положение дальше не имело смысла.
– Что с тобой?
– Я не могу ехать дальше…
Он оказался рядом так быстро, что Эрин чуть не вскрикнула от неожиданности. Пристально вгляделся в глаза. И на какую-то долю секунды ей показалось, что на лице Рида мелькнула тревога.
– Почему? – требовательно спросил он.
Внутри кольнула боль иного рода. Сейчас она скажет правду, насколько слаба, насколько глупа и не подготовлена, и потеряет последний шанс. На что именно – Эрин предпочитала не думать. В лучшем случае сейчас он высмеет. В худшем – отправит домой ближайшей каретой.
А потом ноги скосило, будто ударом, и Эрин всё же рухнула вниз. Громкий стон сорвался с губ. Боль стала невыносимой.