Действие 7. Ступень вторая. Четверг
Народ безмолвствует…
А. С. Пушкин. «Борис Годунов»
Твари исчезли, оставив внутри послевкусие как после зловонного первача самогонщицы Клавы из второго подъезда. Переживание женского тела ехидно маячило рядом, наблюдая за тем, как Костя в испуге быстро провёл по ровному полю груди вниз, до причинного места, проверяя, кто он. «Мужик!» – Гугл с облегчением выдохнул.
Он позволил себе расслабиться и спокойно обдумать пережитое.
Пресловутая женская доля назойливой мухой зудела над ухом: мол, все мужики – козлы, похотливые бараны, жадные эгоисты, тупые неряхи[1]и прочее, и прочее, и прочее. «Сука не захочет – кобель не вскочит», – любимая поговорка Борисыча, ловкого срамословца, чей мат был так же естественен, как смрад, выходящий из ануса, ухмыльнулась ей в пику.
Костя было решил согласиться: «Сами виноваты, дуры несчастные», – но тут же запах Мишаниных рук ясным ответом прошёлся по телу гаденькой дрожью, и Гугл в который раз возблагодарил Бога, что он не баба.
Женская доля предстала пред ним в образе Светки. Одна, на холодном брутальном ветру, стояла она потрёпанным пугалом и молча смотрела куда-то. Ему стало жалко супружницу. Затем он припомнил женатую жизнь, и жалость прошла.
«Нет, Светка, конечно, не монстр, – думал Костя, глядя в ночное окно, – и вообще…» Картинка возможного, но так и не случившегося семейного счастья заставила Гугла вздохнуть. Вот если бы… «Если бы, если бы, – ловким ментальным пинком Костя заставил картинку исчезнуть. – Если бы ты не был таким идиотом, Светка бы не ушла».