Крик привёл таракашек в чувство, а стук молоточка прозвучал подобно выстрелу пушки. И они враз притворились мёртвыми. От порядочных покойников их отличали лишь причудливые позы и почти синхронное блымканье выпученных со страха глаз.
– Тихо, я сказал! Или я сказал тихо? – со злобным прищуром председатель прошёлся взглядом по притихшим собратьям. Разлохмаченный огрызок рукоятки, что воинственно торчал в его лапке, играл роль ствола вундервафли.
Таракашки не спешили шевелиться. Кто сказал, что не выстрелит? Раз в год и палка стреляет!
– Давно бы так, – довольный произведённым эффектом, Рационалюс выкинул измочаленный огрызок, нашарил в темном зеве трибуны новый молоточек и ударил им по деревянной подставочке с торжеством. Ибо чести вести такого рода мероприятия удостаиваются лишь избранные. – Собрание по выбору царя в голове считаю открытым. На эту должность предлагаю выбрать…
– Меня! – перебил его выкрик с задних рядов. Таракашки всё ещё с опаской синхронно повернулись к самовыдвиженцу.
Тот стоял на самом верхнем ряду амфитеатра во весь свой невеликий рост. Черная двууголка на голове восполняла этот недостаток, а мрачно-торжественный парадный мундир того же цвета придавал веса и значимости.
– Господа, вы меня давно и хорошо знаете, но я всё равно представлюсь, – таракашка ловко вскочил на каменную плиту сиденья, чтобы собравшиеся могли лучше разглядеть его. – НАПОЛЕОНУС!
Свет потолочных ламп падал на драгоценное убранство многочисленных наград и регалий и слепил глаза толпе. Кандидат в цари ещё какое-то время чинно поворачивался с верхней лапкой, вскинутой в приветственном жесте. Затем зашагал к трибуне прямо по плитам сидений, игнорируя возмущённые возгласы и недовольные шепотки будущих подданных.
– Народ мой! – начал вещать с трибуны величественно с нотками снисходительности. – Сделай правильный выбор. Выбери меня, и я гарантирую почет, уважение и процветание. Хозяин будет слушать только меня и исполнять мою волю! Вашу волю!
С каждым выкриком его правая лапка, вскинутая вверх, словно бы вбивала кулаком слова в каждого слушателя. Левая в это время лежала на сердце в знак искренности воззвания.
Фшшшух! Просвистевшая в воздухе петарда снесла шапку с головы Наполеонуса и разбила вдребезги серьёзную атмосферу собрания.
– В яблочко! – раздался дикий вопль. В ту же секунду со средины правой трибуны вскочили со своих мест два охламона. Пытаясь изобразить танец удачной охоты неандертальцев, они затряслись, словно кислотники на рейве под электрохаус. При этом орали: