3.
Издёрганный, заглатывая смрад
Казённого, пропахшего расстрелом,
Сырого воздуха – в потоке угорелом —
Предлинный день подлунной ночи рад!
Здесь вместо рук – торчащие оглобли
Перевернувшихся в ночи телег.
И эмигрантом белым первый снег.
И города от пустоты оглохли!
Раздаренные нервы не вернуть.
Желание учить превозмогая,
Вновь зиждется Вселенная другая,
Оживших бредней взбалтывая муть.
Какой там, смысл! – Лишь клочья слов из ваты,
Летят на пол вдоль сомкнутых гардин.
И, натирая лампу, Аладдин,
Вдруг, шепчет правду: Все мы виноваты…
Но, спешно спохватившись, об ином :
Как в двери антилопа бьёт копытом;
Как грусть сусальна в городе забытом,
Залитом – лунной ночью и вином.
Гарпун вонзают в спины китобои…
Ствол наповал охотится на львов…
И Николая князь оставил Львов…
Таранят лбами грязный стол ковбои…
Посыпались герои со стены
И скрещенные сабли, и доспехи,
И встречный каждый делает успехи,
Но тайны дней ещё не сочтены.
4.
Не царствует. Лишь в сумерках заметна,
На вздрогнувших ресницах оседая,
Не пеплом – тишиной, в которой: Этна
И Далай-лама, и прохладный лад Валдая,
И в даль взошедшая, стихает в дымке стая.
Как будто снег над только что зарытой
Душою Петербурга – падай, падай —
Подай копеечку, прохожий, брось в корыто!
Пусть бродит эхо каменной аркадой.
Пусть вороны не проворонят падаль.
Чай не допит. Ушла и не вернула :
Надежду, Осипа, осыпавшийся оспой
Двадцатый век, тяжёлый скрип баула
И сферу, оказавшуюся плоской…
И раздаёт посулы Луций Сулла!
И с барского плеча согреют груду
Валяющихся улиц, пьяных в доску.
И в обескровленной стране забуду
Об окровавленной строке, в полоску
Топорщится пиджак из Москвашвея!
И тайну слова – в проруби баграми..
Иль тайны вовсе нет!? Нагрянь на грани!
Там, скрученный руками в рог бараний,
Тюльпан в снегу, довлеет, хорошея…
2021
Я пью за последних младенцев
«Я пью за военные астры, за всё, чем корили меня» Осип Мандельштам
Я пью за последних младенцев, ослепших от вспышки вдали.
За то, что нам некуда деться, за радий, за роды в пыли.
За всхлипы дельфинов в лагунах, за чеховских пьес прямоту,
За всё, что сказать не смогу, но… губами схвачу на лету.
Я пью за терпение свыше под куполом цирка церквей,
За ливень по глиняной крыше, за дом, от дороги правей.
За чёрную с белым волною нагрянувшую в брызгах блажь,
За слово, которым волную, за должное, что мне воздашь,