Я откладывал его так долго, как только мог.
В кронах свистит ветер, ледяной северный бриз, который несет резкий запах и заставляет руки крепче сжимать поводья. Нынче все, что приходит с Севера, горчит привкусом порчи: ветер, еда с торговых кораблей, которые путешествуют по реке Норз, даже вода, что стекает с горной границы и наполняет наши ручьи.
Эйзар замедляет шаг, затем и вовсе самовольно останавливается, фыркает и бьет копытом землю.
– Тише, мальчик, – успокаиваю его я, оглаживая широкую мускулистую шею.
Лес окутывает мертвая тишина, и я оглядываюсь, прислушиваясь, наблюдая…
Ее нарушает порыв ветра, он завывает, как зверь в агонии, раздражая едким зловонием нос.
Хмурюсь, спирает дыхание.
Смерть. Пылающая смерть – и она катится со стороны тайного убежища.
Аравин.
– Но! – рычу я, вонзая пятки коню в бока.
Эйзар взвизгивает – и бросается вперед, каждый глухой удар копыта по земле отдается в голове зловещим эхом.
Слишком поздно.
Поздно.
Поздно.
– Быстрее!
Деревья наконец расступаются, открывают два выщербленных склона, обрамляющих тлеющие руины некогда величественного дома.
Эйзар, вскинувшись на дыбы, разворачивается. Еле удерживаю коня, чтоб не ринулся обратно, и неотрывно смотрю на ужасную сцену. С неба сыплется пепел.
Недостаточно быстро…
Ревущий ад поглощает дом, который уже потерял все очертания, не осталось ничего, кроме осыпавшихся каменных стен, груды обугленных камней и пылающих деревянных балок, что разбросаны по земле, как спички. В очагах теней собираются темные существа, нацеливаясь на куски жареной плоти, разметавшиеся по всей поляне.
Слишком много тел для гребаного тайного убежища.
Кто-то облажался. Надеюсь, они уже мертвы – для их же блага.
Раздается бешеный вой, и он предваряет странный, тошнотворный звук сродни скрежету металла о металл. У меня из горла рвется низкий рокот.
Спрыгиваю с Эйзара, говорю с ним приглушенно, привязывая к дереву, освещенному полыхающим пламенем. Приближаясь к руинам дома медленными шагами, хватаюсь за рукоять за плечом, вытаскиваю оружие: смертоносный черный клинок, что сливается с мраком.
Наступающие тени пятятся.
Переступаю отрубленную руку, на которой не хватает трех пальцев. Плоть истекает густой красной кровью. Вид этого не должен приносить мне облегчения… но все-таки приносит.
Рука не принадлежит