Девушка, сделав большие глаза, наклонилась к нему и едва не дотронулась носом до его лица. Так близко – каждую ресницу можно разглядеть.
– Ну так реальность страшнее всего, – сказала Таня и два раза демонстративно моргнула.
– Андрей? – спросила Света, выглядывая из-за плеча Тани. – Что-нибудь расскажешь?
Андрей на секунду задумался. Единственной страшной историей, приходившей на ум, была мысль о том, что сегодня, после этого чудесного вечера с костром, сосисками и имбирным чаем, ему придётся делать уроки и готовиться к экзаменам – и так ещё всю осень, зиму и весну, и в лучшем случае он сможет куда-то выбраться вместе с Таней разве что в день весеннего равноденствия. Впрочем, эта история явно не годилась для рассказа, и Андрей поднял глаза вверх, туда, где среди дубовых листьев виднелось осеннее безоблачное небо. Розовый закат сменялся голубыми сумерками.
– Ну что же… – начал он. Неожиданно его голос дрогнул. – Как-то раз четверо школьников в день осеннего равноденствия пошли поискать древнее святилище пруссов.
– Отличная история, – сказала Таня и одобряюще похлопала его по плечу. Уже ради этого стоило начать рассказ. – Самое главное, в неё хочется верить.
– Тань, не перебивай, – попросила Света.
Андрей продолжил:
– Они шли через лес, вышли к старому дубу и развели под ним костёр. Да, в этом лесу семьсот лет пропадали люди. Сидя на большом камне, школьники решили сыграть в игру: рассказать четыре страшные истории, после которых, по легенде, приходит призрак. И вот они рассказали все истории…
В речке что-то громко плеснуло. За камышами начали расходиться круги, и солнечная дорожка дрогнула, рассыпавшись полосками.
– И вот, – повторил Андрей как-то обречённо, – когда четвёртая история была рассказана, они подняли глаза и увидели, что на дереве над ними сидит целая стая ворон и очень внимательно слушает.
Таня, Света и Лёша одновременно подняли головы. Андрей, чуть помедлив, тоже посмотрел вверх, где-то в душе искренне надеясь, что ему показалось и на ветках дуба никого нет. Надежда не оправдалась: как и минуту назад, наверху, почти окружив друзей, в едва желтеющей листве расселись пятнадцать, а может, и двадцать крупных, упитанных серых ворон с чёрными крыльями. Птицы, склонив головы, смотрели внимательно. Если минуту назад Андрею это напомнило Колизей, то сейчас в голове возникли образы английского суда присяжных.