Ее ирония задела Алана, но он не подал виду. Слышал ли ее в данный момент лежащий в кресле больной, было непонятно. «Вы извините, но Алан Георгиевич не сможет Вас проконсультировать, – продолжила она, с каким-то злорадством в голосе, – Вы все сами видите». «Я понимаю, – поспешил отозваться Алан, – Это вы извините». Женщина в ответ кивнула головой и начала распаковывать свои покупки. С этого момента присутствие Алана в квартире, казалось, никто уже больше не замечал. Поняв, что он лишний, Алан учтиво откланялся и поспешил уйти.
Потрясенный он, шатаясь, вышел в подъезд и медленно стал спускаться по лестнице. Он чувствовал, что человеку в квартире как будто нужна была помощь, но одновременно понимал, что помочь ему уже нечем. Шатаясь, он спустился по лестнице, остановился на крыльце и в исступлении присел на ступеньки. Мимо проходили группы жизнерадостных людей, беседующих друг с другом о каких-то пустяках, а в самом центре двора на скамейке под деревом сою бессменную вахту несли старушки. Он робко посмотрел на них исподлобья и по выражению их лиц понял, что они все знают.
В те дни большое количество россиян призывного возраста бежали от мобилизации через контрольно-пропускной пункт Верхний Ларс. Весь регион наводнили машины с посторонними номерными знаками. Эти машины, бывало, продавали за бесценок, и местные перекупщики смогли неплохо нажиться. Золотая пора наступила для продавцов велосипедов. Алан лично знал людей, которые озолотились, работая проводниками, перепродавая за бесценок купленные или брошенные автомобили и велосипеды.
«А почему бы тебе этим не заняться, – ругала Алана мама, глядя на то, как сын сидит дома на диване, – твои сверстники все при деле. Один ты целыми днями дома сидишь». «Не положено, мама, мужчине в моем статусе велосипедами барыжить», – отвечал Алан. «В каком таком статусе? – возмущалась мать, – в статусе бездельника? Все твои сверстники давно родину защищают, а ты на диване лежишь!» «Я, мама, может быть, без пяти минут кандидат наук, – парировал Алан, – А ты хочешь меня на фронт отправить». «Эти пять минут у тебя уже три года продолжаются, –наседала мать, – А то, что ты сейчас сказал, вообще кощунственно. Ни одна мать своему сыну такого не пожелает! В доме денег ни корейки, повсюду книги какие-то разбросаны, а ты сидишь и в ус не дуешь».