Жизнь все расставила, в общем-то, по местам.
***
Мало было сказочки просто слушать —
иногда в них нужно искать урок.
Она выбор делает по-иному:
голос не дает ведьме за дар ног,
выползает храбро одна на сушу,
Принцу попадается на глаза.
Он стоит, сраженный тем, что увидел,
и совсем не знает, что ей сказать.
Солнце иссушает ее чешуйки,
кругом голова идет от жары,
только лишь поэтому лаской тайной
кажется ей то, как, ее взвалив
на плечо беспечно, неосторожно,
Принц с ней отправляется во дворец.
Как желаньем нежности объясняет
то, как он сдирает с нее колец
золотых узоры на тонких пальцах,
жемчуга с ракушками из косы.
Как он остается с ней обнаженным
в темной теплой комнате и босым.
Она задает ему вопрос нежный:
«И твои мечты о любви сбылись?»
Он ей отвечает: «Ты просто рыба.
К рыбе идут паприка и анис».
***
Возвращаешься в море. Укачивает на волнах.
Принц поклялся не делать, но все равно сделал больно.
Но теперь прежний мир неродной, и тошнит от рыбы,
и хвост гибкий, зеленый, как камня на шее глыба —
ни вертеть, ни плыть ровно, все мечешься, как дурная.
Королевства принцесса без роду, семьи и края:
убежавших не ждут. Позабыли давно, отпели.
Выползаешь неловко поближе к дворцу на мель,
смотришь в окна высокие, проклятья туда швыряя,
но они не летят туда птицей, поскольку давно немая,
и на дно не нырнуть к ведьме, что оказалась правой,
потому что, двуногая, ты разучилась плавать,
но чужой оказалась на суше душа морская.
Обещали любовь, а досталась одна тоска.z
***
Это есть свобода от всего:
шторм в душе давно истаял в штиль, и
невозможно вспомнить о былом.
Он и я, мы кем друг другу были?
Были ли вообще? Ветра, моря…
Волны в грудь стучат теперь снаружи,
как когда-то билось изнутри,
а он был мне так безбожно нужен.
Хвост отдать? Бери же все хвосты
моих жизней будущих подводных!
Голос мой отдать и в тишине
приходить к нему, в любви негордой,
в ночи обнаженной, как луна,
бледной, робкой, тонкой, синеглазой.
Сколько мне отдать? Бери же все!
Забирай же все – и не по разу,
нити жизни спутай нам в одну
крепкую, нервущуюся леску.
Спальня, что была отведена —
смеху-то! – все называли детской.
Я была – вот шутка-то – ему
от рассвета до ночи сестрою.
Ведьма, забери себе назад
это сердце. Он того не стоит.
***
Приплывает, еле двигая плавником,
говорит, от немоты отойдя не слишком,
у меня теперь отдать тебе – ничего,