Он и не помнил, как оказался на берегу старого заброшенного карьера.
Он сидел, обхватив руками разбитые коленки и размазывал по щекам слезы, которые он не в силах был остановить. Обида за себя и за то, как обошелся с ним отец, отзывались в его маленьком сердце болью и разочарованием. Ведь он так мечтал быть похожим на своего отца!
Быть крутым и смелым охотником, так же храбро как отец, гонять на мотоцикле без шлема и вообще, быть полной его копией.
Однажды, когда Сене было пять лет, он зашел в ванную.
Отец стоял перед небольшим тусклым зеркалом, в своих широких солдатских кальсонах и намазывал густую белую пену большим трофейным помазком себе на шею.
– Ишь как! Вот оно че… учись, сына! – нравоучительно сказал отец и провел по коже острым лезвием опасной бритвы.
Сеня завороженно следил за каждым его движением.
И в какой-то момент, рука отца дрогнула, а на белоснежной пене, пузырясь появилась тонкая струйка крови.
От ужаса у Сени перехватило дыхание, и он буквально перестал дышать от страха. Но отец лишь ухмыльнулся в ответ и спокойно вытер пену полотенцем, обнажив на коже неглубокий кровавый порез.
Он повернулся к сыну и сурово произнес.
– Мужики никогда не плачут, запомни это!
И Арсений запомнил. Запомнил на всю свою жизнь.
Он пообещал себе, что никогда не даст повода усомниться в том, что он настоящий мужчина!
И каждый раз, разбивая коленки или получая синяки в драке, он проглатывал слезы, со всей своей мальчишеской волей сжимая зубы, чтобы не зареветь.
Отец по обыкновению курил в ванной. Он усаживался на унитаз и раскладывал на деревянном табурете сигареты, коробку спичек и пепельницу из толстого пожелтевшего стекла. Он деловито, не торопясь раскуривал свою Приму, от которой вся ванная наполнялась клубами едкого сизого дыма.
Вентиляции как правило, в советской хрущевке не было и дым сам собой потихоньку уходил через узкое отверстие в газовой колонке.
Сеня любил наблюдать за тем, как курит отец. Ему было интересно гадать, почему папа закрывает глаза, когда затягивается и почему так медленно, с выдохом, он выпускает дым изо рта.
Ему казалось, что это какой-то древний шаманский ритуал и что, не ровен час, отец растворится в этом сизом облаке, исчезнув в нем навсегда.
Он помнил, как однажды, заметив Сеню, он достал не распечатанную пачку и протянул ему.