Эмблема на правом воротнике Глика была свирепый рыжий кабан, который представлял собой кованый зуб, изогнутый в форме, изготовленный из прочного металла. Эта эмблема словно кричала о силе и решимости своего владельца, о его готовности к встрече с любыми вызовами и опасностями. В каждой изгибах и углах этого символа заключалась загадка, олицетворяющая таинственный мир приключений и риска, в котором он был создан. На левом как и все он носил эмблему Азура.
Глик встал с колен, и его глаза устремились на Джедора с намеком на вызов и недовольство. "Это, мне кажется, не самое гостеприимное приветствие со стороны советника" заметил Глик, словно приглашая к соперничеству. Амазис, чей самообладанный характер нарушился, сжал кулаки, и его костяшки побледнели. Его взгляд переполнила интенсивность, приграничная с яростью. "Вы что себе позволяете, разве я сделал что-то против воли Лорда-Императора?" Глик усмехнулся, казалось, не обращая внимания на проявление гнева Амазиса. "Джедор, пожалуйста, угомони своего пса, иначе мне придется…"
Зал затаил дыхание, в атмосфере нарастала гроза. Хрупкий фасад единства этих могущественных фигур, казалось, готов был разлететься на миллион осколков.
Амазис, с искаженным от ярости лицом и дрожащим от негодования голосом, ответил: "Пса говорите? Похоже, вы забыли, кто будущий наследник Азура!"
Глик, непреклонный и безапелляционный, выстрелил в ответ, его слова, как перчатка, брошенная на освященную землю тронного зала. "Истинный наследник пал по собственной глупости! А ты, ничтожный и мерзкий червь, будешь раздавлен, как только Лорд-Император оставит нас!" В этот напряженный миг судьбы Южных Имперств повисли на волоске, балансируя между верностью и предательством, доверием и обманом.
Джедор со спокойной и размеренной грацией опустился на большой трон. Древнее кресло, выкованное из костей павших титанов, было символом его власти, и каждый его дюйм излучал царственное великолепие. Он расположился на нем так, словно оно было продолжением его самого, а в его взгляде бушевала бурная смесь властности и усталости. Его голос, низкий, как раскат грома, гулко разносился по роскошному тронному залу. Его подданные, советники и советницы, сидевшие вокруг великолепного круглого стола, ощущали тяжесть его будущих слов, как надвигающуюся бурю. “Хватит уже, успокойтесь".