Читатель уже должен был бы обратить внимание на то, что, рассказывая о венгерской речи, мы не используем слово «язык». И это делается сознательно или со знанием дела. То есть мы знаем, что у венгров нет языка в том значении, которое есть у русских людей. У них «nyelv», т.е. то, на чём они говорят, – это «глотка». Кстати, у греков это «глотта». В свою очередь, на латыни, а также на романских наречиях и на английском это «лингва». И у «глотты», и у «лингвы» корень «гл». Точнее, у «глотты» – «гл», а у «лингвы» – «лг». И это – не случайно. «Гл» – это «голос», а «лг» – это «логос». И «логос», и «голос» наоборот – это «слог», а слог – это уже слово. Есть ведь и односложные слова. Но и слово – это голос, точнее, голоса. А голоса – это не язык. Язык – это язы и ыки, т.е. звуки. А голоса – это речь. У греков речь из глотки, поэтому она у них глотта, а у русских – изо рта, поэтому она речь. У евреев Рот наоборот, т.е. Тора. Правда, «Тору» они понимают как «Писание», но и речь бывает не только устной, но и письменной.
Да, но ни у греков, ни у римлян, ни у прочих неславянских народов, включая венгров, нет языка. А нет языка, нет и знаний, потому что язык – это не голоса, а звуки, а звуки – это зовики, от которых зовы. От зовов же – звания, а от званий – знания.
Осознание всего этого и многого другого к нашему аспиранту пришло не сразу. Он ведь искал метод научного исследования. И когда нашёл, выяснилось, что метод Гегеля и марксизма не знает никто в Мире. Правда, это тоже выяснилось не сразу. Для этого надо было перелопатить горы советской литературы по материалистической диалектике и по марксизму-ленинизму. Казалось бы, советская диалектическая макулатура – далеко не всё. Но там есть ссылки на западных мыслителей, которые вообще не празднуют ни Маркса с Энгельсом, ни Гегеля. Значит, им тем более неизвестен метод Гегеля и Маркса.
Метод, он же Закон
Поскольку наш аспирант, несмотря на своего руководителя, который вздумал скоропостижно скончаться, и консультанта, который пытался вовлечь его в свою веру, работал в гордом одиночестве, или, как говорят, на свой страх и риск, то он же был сам себе и руководителем, и консультантом, и, что самое важное, критиком. Причём критиком въедливым и беспощадным, но конструктивным. В силу этого, открыв для себя метод Гегеля и марксизма, он решил его проверить. И не на чём попало, а на себе.