Машка оглянулась и обратила внимание на мотыльков ожиданий, притаившихся по стенам дома. Под столом пылились идеи и задумки, накрытые сверху гирями размышлений «за и против». Углы были затянуты сетками мировой скорби с торчащими в разные стороны обломками фрустрации.
– Но ты ведь не все потеряла и выбросила? Помнится, на прошлой неделе я заметила у тебя на лопатке инициативную крошку. Она усердно цеплялась за тебя, что-то напевала и заливисто смеялась.
– Так вот оно что! А я-то все никак понять не могла, чего мне на месте не сидится и с чего это я помчалась к тебе в гости. Ура!!! – возликовала букашечка Машечка и начала пританцовывать, забавно размахивая лапками. – Раз это было, значит, это все еще живет, оно есть и никуда не делось! Я найду! И снова стану самым настоящим Другом! Верда, как насчёт зелёного чая с земляничным вареньем?
– Ты же только кипяток пьёшь? – засмеялась Верда.
– А я и буду кипяток. С листьями чайного куста, лепестками роз и кубиками апельсиновой цедры.
– Уже ползу к тебе. Ставь чайник.
– Ползи шустрее, – с улыбкой сказала Машка и отключила связь. У нее было в запасе минут 15 – этого вполне хватит, чтобы разобрать завалы и избавиться от засидевшихся зарубежных псевдо товарищей. Она открыла окно, подняла голову к небу и прошептала: «Давай дружить – Я буду Тебе другом!»
Муравьишко Джо сегодня был сам не свой, не в себе и не с собой. Он метался из угла в угол хатки и безостановочно что-то бормотал. Его лапки хаотично касались то одного, то другого предмета, переставляли с места на место, откидывали, скидывали, накладывали, поднимали, убирали, выставляли и перебирали. Около столика с письменными принадлежностями Джо плюхнулся прямо на пузико и начал выгребать лапками из-под кресла машинки, детальки от конструктора, карандаши и скомканные бумажные клочки. Букашка Машка сказала бы на это, что и там искомого он не обнаружил.
– Эх-хе-хе, – пробормотал себе в усишки Джо. – Как же я без своего беспокойства-то? Да я даже чай себе заварить не смогу. Это где это слыхано, где это видано, чтобы чай заваривать и не беспокоиться о его крепости и насыщенном аромате! Да я даже из домика теперь выйти не смогу – а вдруг на попе жирное пятно? А укроп в зубах? И об этом некому побеспокоиться? Бардак, саботаж и безобразие! Так не годится – я ж совсем пропаду и сгину без беспокойства. А-а-а-а!