– Вы рассказывали кому-то о том, что ваша подруга реставрирует старинный портрет, который к тому же окутан мистикой?
– Как интересно вы выражаетесь! – ухмыльнулась, опять же, как мне показалось, надменно Надежда.
– Я журналист, – скромно ответил я. – Меня учили так выражаться.
– О! – как-то издевательски-восторженно воскликнула девушка. – Хорошо выучили, видно.
– Да уж не жалуюсь, но вернёмся к портрету. Рассказывали или не рассказывали?
– Возможно, – нехотя ответила Надежда. – Вероятно, когда-то я и могла сказать коллегам, что у моей подруги есть такой портрет. Согласитесь, легенда весьма необычна.
– Соглашусь. То есть вы рассказывали вашим коллегам ещё до реставрации портрета?
– Да. О портрете я знаю давно. Вряд ли я вообще кому-то рассказывала о том, что Аня его реставрирует, и что после реставрации он находится на даче у Насти, потому что ещё пахнет свежей краской. Нет. Об этом мне и в голову никому не приходило говорить, просто не за чем.
– Значит, вы считаете, что имела место обычная дачная кража, и портрет был украден случайно, что преступник не знал о его ценности?
– Даже Настя не знает о его ценности! – вспылила вдруг Надежда. – Ценен ли о вообще? Как произведение искусства, а не как память? И да. Я считаю, что была обычная дачная кража. По мелочи там ведь тоже что-то взяли. Кстати, и полиция считает точно так же.
«Да, да. А этот журналюшка самый умный», – подумал я за Надежду. Она снова усмехнулась, будто прочитав мои мысли.
– Так что ничем я вам помочь не могу, поищите преступников в каком-нибудь другом месте, подальше от меня и моих знакомых. Позвольте вас проводить, господин журналист? – резко сказала Надежда.
– Очень жаль, что вы не хотите сотрудничать, я думал, что Настя вам подруга, – сказал я, вставая.
– Мне-то она подруга, – кивнула девушка. – А вот вы-то зачем лезете в эту детективную историю, мне совершенно непонятно. Наська вам что ли приглянулась? Надеетесь завоевать её сердце, совершив подвиг?
«Неужели мои мысли написаны у меня на лице? – поразился я. – Вот и Анна догадалась сразу.»
Я в свой ответный взгляд вложил то же презрение, с которым встретила меня Надежда, и сам же поморщился от этого. Недостойно мужчины, дедушка Скорняк не одобрил бы. Надежда посмотрела на меня с интересом:
– Ну, дерзайте. Может и выйдет у вас что… с портретом, я имею ввиду. А с Настей вряд ли, уж не обессудьте за откровение.