– Прохладно, зря вы разделись, – продолжила спутница. – Подать вам ваше пальто?
Не дожидаясь ответа, она сняла с крючка мое рыжее драповое пальто и подала мне. Что ж, спасибо за заботу. Я укуталась и поблагодарила. Пришлось спросить:
– А вы не замерзли у окна? А то давайте поменяемся местами. На ней-то вообще тонкий черный балахон был, типа рясы или плаща.
– Нет, у меня поддёвочка внутри, фуфаечка на овчине, – и она слабо улыбнулась. Пальцы ее между тем так и перебирали четки. На откидном столике, на газетке, лежал перед нею маленький молитвенник.
– Веруете? – вдруг спросила она, повернув ко мне лицо, и умные глаза цепко выхватили во мне немой ответ. На всякий случай я еще и кивнула. Но добавила:
– В Бога верую, а по церквям редко хожу. Не люблю попов.
– А их и не надо любить, Бога надо любить. А Бог-то в церкви. Там он слышит вас, а не дома, возле холодильника или кровати.
Стало беспокойно. Иконка у меня и правда над кроватью висит.
– Вы монахиня? – спросила я, стараясь выправить русло разговора, которого, как теперь стало ясно, не миновать. Ладно, в беседах путь короче.
– Послушница.
И она назвала монастырь. Я не слышала о таком. Монастырские дела меня мало когда интересовали. Ну, живут монахи, молятся, от мира отгородились. Телевизор не смотрят – грех. Постятся чуть не целый год, спят на деревянных лавках.
– И как там живется, в монастыре? Почему вы стали послушницей? И долго ли вам до монашества?
– Уже пять лет в послушании. Монахиней стану, когда будет на то Божья воля.
– Чем вы питаетесь, на что существуете? – задала я совершенно праздный вопрос, поневоле впадая в дрему в сонном вагоне.
– Когда пост – постимся. А так у нас все есть. Там деревня, с избами. Вот я тоже живу в избе.
Странно, а я думала, они живут в кельях.
– Иные и живут. А иные на хозяйстве. Это наш труд, послушание. Да молитвы, службы.
– Вы ведь жили в миру, – поинтересовалась я, – что вас в монастырь направило?
Женщина задумалась. Видно, спрашивала себя, говорить или не говорить.
– Господь Бог направил. Спасаться велел.
– От чего спасаться?
– От Мамоны. Вы ведь, кажется, грамотный человек – знаете, что такое Мамона.
– Смутно. Редкое слово.
– Мамона – искуситель, богатство, жадность. Это страшное дело, когда Мамона одолеет.
– А вы были богаты? – удивилась я. Не похожа она: простая с виду. Мысль мелькнула: олигархи наши вот не спасаются в монастырях.