– А вы не думайте об олигархах, – спокойно ответила послушница. Действительно, читает мои мысли. – Я обыкновенная была. Квартиру имела, дачу. Все детям оставила и ушла от них.
Бедная! Детки доведут до монастыря, подумала я и загрустила.
– Дети хорошие, но слабые, хотя и взрослые. Ушла – они сильнее, самостоятельнее стали, – продолжила женщина.
Мудро. Может, и мне?
– Нет, вам-то монастырь не подходит, – она снова ошарашила меня, читая мысли.
– Почему же?
– Вы еще можете в миру. А как совсем ослабеете духом, так и придете. Когда о себе забудете.
Господи помилуй. Этого не хватало! Чего я боялась, так это оказаться в дряхлой старости в приюте или монастыре.
– А М амона? – промямлила я.
– Мамона и вас одолевает.
Я не сомневалась. У меня много врагов, бесов, грешна я.
– Одолевает, истину глаголете.
Тут я вспомнила про пирожки и полезла в сумку. Вынула пакет и стала его разворачивать. Запахло рисом и яйцом.
– Угощайтесь, пожалуйста.
– Да ведь пост. Не могу. А вы кушайте, если не постуете.
Но и я расхотела пирожков и убрала пакет. Мы помолчали. Нужно было если сказать что-то, то значительное и умное. Или спросить что-то важное.
– Вы до конца едете, до Москвы?
– О, еще дальше. Потом в Тульскую область, в деревню. Там родня у меня. Проведаю и вернусь.
Вот бедняга. Ей еще далеко добираться, к ночи приедет в глухомань…
– Что же вас заставляет так жить? Ездить, мучиться…
– Да разве это мучение? Это спасение!
– От чего спасение?
– От Мамоны. Отвезу брату денежек, могилки отца-матери проведаю, душу успокою. Вы ведь тоже от беспокойной души мотаетесь.
– Да, к сестре езжу…
– Не берите у нее много. А возите много. Это все лишнее вам. Мамона плачет, когда доброту чью-то видит. Не живите с мамоной.
Нужно было готовиться к выходу. Тут вдруг мужик на переднем сиденье сел и повернулся к нам.
– Мамаша, дайте хоть мне пирожок. Задолбали вы меня, тетки, разговорами. Не уснёшь. Всю ночь – мамона, мамона… А моя деревня прозывается Мамоново. Что ж мне теперь, бежать из нее?
И мужик с досадой откусил пирожка. Монашенка улыбнулась.
– Это название старинное. Может, фамилия помещика такая была. А ему дали в древности фамилию, как оберег от жадности и погибели. А может, род его повелся от иностранца по прозвищу Мамон. Так что не виновато Мамоново, живите себе. О Мамоне все же помните.