Пахал Вася и сеял, доил и пас, а выжить ему помогало то, что в столице брал небольшим оптом, да продавал по субботам на районном рынке с наценочкой. Был Вася настоящий законный ИП, даже налоги платил и печать имел. Торговал мелочевкой – ножницы, катушки, нитки, зеркальца, расчески, часики китайские… словом, дребеденью всякой. То ли офеня, то ли буржуй Вася.
…Москва! Ух, богата! Ух, терема высотные! Ух, купола церквей золотые! Ух, витрины сверкающие! Как же Мамоне без Москвы, тут его любимые дети живут: богачи, воротилы, супермены. Как в Нью-Йорке, как в Париже, в других городах. Везде свои мамоны. Вздыхал Вася, шагая по столице. Вот так, с дурака по сотенке долларов, и набегает им богатство, толстосумам. А бедному тут не прожить, все дорого…
Маленько успокоился он, когда набил все три сумки и рюкзак барахлом, ему нужным. Рюкзак на спину, по сумке в руки, а третью хоть в зубах неси. Пожадничал, Мамона мамоновский смутил…
Проголодался офеня. Съел чебурек – стал человек. Вкус у мясца несвежий, но лучше о нем не думать. Чесноком перебивают вкус-то. Ладно, сотню рубликов отдал, чего теперь… Мамона на каждом углу!
Сел вечером Василий Куликов на тот же поезд и поехал в обратную сторону, домой. А Мамона? Один – в Москве остался, а другой – с ним, Васяткой, поехал. Их ведь, мамон этих, как бесов, тьма тьмущая, несть им числа…
…Подходит бабка к Васятке на рынке, берет гребенку и ножнички. Парень взял часы китайские. Тетка с дочкой по зеркальцу. Дома считает казну Василий – не прогадал, есть навар. На билет до Москвы и обратно хватит, на следующей неделе. И на чебурек, а то и на шаурму с хачапури – хотца же попробовать непривычного. И на хлеб для коровушки осталось, детям на сникерсы, жене на леванте. Спит Вася, а мимо его избы пьяный мужик деревенский бредет. Взял с дороги камень и запустил в стену Васиного жилища.
– У, куркуль мамоновский, спекулянт московский. Раскулачу я тебя скоро!
***
…Как пришла весна ясноглазая, зазвенели ручьи переливчатые, запели пташки веселые, забегала по огороду Васина жена Наталья, забегал вслед за ней Вася, стали они теплицу ладить, жизни весенней радоваться – тут и приключилась им беда.
Стоят у порога двое. Мол, судебные приставы. Пришли описывать ваше имущество, гражданин Куликов.
– Как? За что?!
– А вы лучше нас должны знать. Долгов наделали, а не платите.