Михалыч придвинул к себе стопку, стараясь не дышать исходящим от нее духом горького паленого спирта и с некоторым трудом проговорил:
– Я весь внимание.
Незнакомец наконец повернулся к нему лицом и взглянул в его водянистые слезящиеся глаза.
– Я работал в полиции, – медленно проговорил он. – Лейтенант Кадулин – так меня называли. Я был глух и слеп, но семь лет назад наконец понял…
Бармен услужливо наполнил его стопку вновь, и Кадулин тут же опрокинул ее в свою глотку.
– Понял что? – почти заинтересованно спросил Михалыч.
Вместо ответа последовал еще один долгий взгляд. Михалыч поежился и заерзал на стуле. Из глубины глаз бывшего полицейского на него смотрела чернейшая бездна, которой он не знал названия, и даже не смог бы толком описать.
– Ты знаешь, как убивают чудовища? – тяжелым камнем упали на стойку слова бывшего лейтенанта. – Конечно же, не знаешь. Но если ты действительно этого хочешь…я расскажу.
***
Виктор Кадулин давил на газ так, будто опаздывал на крайне важную встречу, а его мокрые от пота руки на руле заставляли машину совершать такие маневры, будто это была встреча с самим апостолом Петром.
– Алло! Алло, полиция?! – кричал в трубку женский голос около двадцати минут назад. – Скорее приезжайте, Астафьево-3, дом на отшибе, я побегу вам навстречу, только пожалуйста, приезжайте скорее!
– Что случилось? – хрипло спросил Виктор, не справившись с внезапной сухостью в горле. – На вас напали? Сколько их?
– Это… – голос на том конце провода на секунду прервался шумом помех. – Это чудовище…убивает всех…Паша с Леной уже…он идет за мной, я слышу…
– Алло! – закричал в свою очередь в трубку Виктор. – Мы уже выехали, сохраняйте спокойствие! Как слышите меня? Алло!
На том конце что-то грохнуло и из трубки раздались бездушные короткие гудки.
Астафьево-3, дом на отшибе. Виктор сразу понял, о каком доме речь. Именно в этом доме раз или два в месяц собиралась небольшая компания друзей, включая и Инну. Единственную дочь Виктора Кадулина.
По-хорошему, ему стоило бы дождаться подкрепления, но зная, что стоит на кону, он не мог позволить себе потерять ни минуты. Вот и деревня – здесь резко влево, наперерез потоку машин. Злобно сигналят в спину. Плевать. Разбегаются из-под колес глупые куры, их кудахтанье едва слышно за ревом движка. Плевать. Женщина с коромыслом на плече дернулась в сторону с его пути и рухнула в канаву, очевидно, расплескав свои ведра. Плевать. На все плевать, лишь бы успеть.