***
Поместье преобразилось. Нарядные гирлянды светились разноцветными огнями, перекидываясь от одного столба к другому. Уютные заснеженные скамейки вдоль садовых дорожек и кустов. Раскидистые ветви деревьев серебрит иней, мерцают в лунном свете голубые сугробы. Звезды перемигиваются, прячась в просветах между пушистыми облаками. Тихо и сказочно.
Жанна бесшумно ступает по выметенным каменным дорожкам меховыми сапожками. Еще несколько минут, и она выйдет к дому, что встретит ее теплым желтым светом окон, запахом свежеиспеченных булочек и заботливыми руками нового хозяина поместья де Стрейн.
Последние пять лет дом ее детства служил надежным укрытием от переменчивой толпы, что была готова то растерзать, то возвеличить Жанну.
Когда Он рассказывал об этом, в янтарных глазах плясали тени прошлого. Тонкая рука Жанны благодарно ложилась в большую ладонь, пожимая длинные пальцы.
– Не сомневаюсь, это было ужасно. – Тихо произносили сухие губы лоринки. Ее голос больше не похож на глухой скрежет как в те первые дни после пробуждения.
Воспоминания все время ускользали, как ни силилась графиня поймать их переменчивые образы.
Старый дом лишь служил наброском прошлого. Наброском того, кем были ее родители, как прекрасна и юна была Маргери, каким отважным и образованным был Луи. А кем была она сама? Имена звучали на языке пусто и бессмысленно.
В галерее хранились пейзажи, портреты, натюрморты. Будто юная Жанна не знала, какой жанр живописи нравится больше. Вещи в комнате, украшения, чьи-то подарки. Никаких эмоций.
Несколько раз Истинный пересказал, что произошло в Вересе, как девушка попала под влияние чужого бога, как не смогла изменить себе и в решающий момент все же сделала сложный выбор.
– Люди не смогли и не хотели поверить, что ты пожертвовала своей силой ради них. – В который раз повторял вериец. – Король Альберт и Джаред из Сантера встали на твою защиту. Мы решили, что будет безопаснее увезти тебя из столицы.
– Ты всегда был рядом. Все это время. Почему? – Собственный голос звучит чуть громче скрипа.
Мужчина вздохнул. Обычно они не доходили до этой темы: провалы в памяти, слабое, все еще болезненное состояние, не позволяли Жанне долго оставаться в сознании.
– Потому что я люблю тебя. – Почти обиженно и приглушенно повторил Фауст. – Разве ты не чувствуешь?