– Да… и то, что напишет дальше, – тоже.
– Прочтите нам… Начало, хотя бы только начало.
– Устал. Алфавит… это слишком долго. Дайте пишущую машинку, буду диктовать дактилографу.
В темноте по комнате пробежал удивленный ропот. Я поднялся, принес свою пишущую машинку и поставил ее на геридон.
– Это «Уотсон», – простучал стол. – Не хочу такую. Я француз, хочу французскую. Дайте мне «Дюран».
– «Дюран»… – разочарованным тоном проговорил мой сосед слева. – А такая марка существует? Никогда о ней не слышал.
– И я тоже.
– И я.
– И я.
Мы были сильно расстроены этой неудачей, но тут голос Кардайяка медленно произнес:
– Что до меня, то я пользуюсь машинками исключительно марки «Дюран». Хотите, привезу?
– А вы сумеете печатать в темноте?
– Вернусь через четверть часа, – сказал он, не ответив на этот вопрос, и вышел.
– Раз уж во все это ввязался Кардайяк, – заметил кто-то из гостей, – будет весело.
Однако же свет зажженной люстры явил взорам присутствующих лица куда более серьезные, чем следовало бы. Даже Марлотт выглядел бледным.
Кардайяк вернулся через очень короткий промежуток времени – можно даже сказать, поразительно короткий, – расположился перед геридоном, за своей пишущей машинкой; свет опять потушили, и стол вдруг заявил:
– В остальных уже не нуждаюсь. Можете разомкнуть цепь. Пишите.
Застучали по клавишам пальцы.
– Невероятно! – вскричал переписчик-медиум. – Просто невероятно! Мои пальцы движутся сами по себе, помимо моей воли.
– Что за ерунда! Быть этого не может! – прошептал Марлотт.
– Клянусь вам, клянусь… – возразил Кардайяк.
* * *
Мы долго сидели и безмолвно слушали эти похожие на телеграфные постукивания, ежеминутно прерываемые звонком, предупреждающим о близости конца строчки, и треском передвигаемой каретки. Каждые пять минут мы получали новую страницу. Мы решили перейти в гостиную и читать вслух по мере того, как Жильбер, получая страницы от Кардайяка, станет передавать их нам.
Семьдесят девятую страницу мы читали уже при свете незаметно подкравшегося дня. На этой странице машинка остановилась.
Но то, что она напечатала, оказалось до такой степени увлекательным, что мы принялись умолять Кардайяка дать нам возможность познакомиться с продолжением.
Он уступил нашим просьбам, и в конце концов, после множества ночей, проведенных за клавиатурой стоявшей на геридоне пишущей машинки, мы получили законченное повествование о приключениях вышеназванного Вермона.