Агенор напряжённо всматривался в мутный липкий туман. Он никогда не рассеивался, всегда клубился над сухой каменистой почвой, окутывал редкие чахлые деревья. Концентрация необузданной магии в Пустоши была так высока, что порождала самые причудливые явления. Неосторожный охотник, зашедший слишком далеко, мог увидеть миражи давно погибших городов, услышать голоса никогда не живших людей, говорящих на несуществующих языках, увлечься мнимыми богатствами, потерять разум, уйти по дороге из драгоценных камней, пережить своё рождение и смерть, но при этом не заметить тварь, вцепившуюся ему в горло.
«Ну же, покажись!» – звал про себя Агенор. Вряд ли это кто-то очень опасный: ни львы, ни вепри не водились так близко от края Пустоши. Они редко выходили сюда, где почти наверняка их ждали охотники со своим зачарованным оружием.
«Иди ко мне!» – уговаривал юноша. Он знал, что кто бы сейчас не прятался от него, он услышит его мысли. Звери Пустоши отличались от обычных животных, в их жилах текла дикая магия, совсем не похожая на ту, которой владели сами люди. Но тем азартней была охота: перехитрить зверя, угадывающего твои намерения, победить его своим бесстрашием!
Каждый охотник знал, как важно сохранить ясность мысли, не показывать страх, тогда тварь почувствует твою уверенность, а это уже половина дела. Агенор никогда не общался с тварями, но старался соблюдать все правила и настроиться, как учил его Ксанф. Однако всё равно ему стало неуютно: впускать в своё сознание неукрощённый разум оказалось очень неприятно.
Агенор вновь услышал звук, похожий на хруст сухой земли. Потом ещё и ещё. Тварь уходила. Ксанф указал ученику направление. Агенор спустил псов, которые всё с тем же глухим рычанием мгновенно ринулись вперёд. Охотники поспешили за ними. Скрываться больше не было смысла.
Вот что-то мелькнуло впереди! Агенора захватил азарт. Зверь был крупный, размером с его гончих псов, а они в холке доставали юноше до пояса. Тварь бежала, низко пригнувшись к земле, петляя между редкими деревьями. Ещё немного и они её настигнут! В воздухе засверкали искры, как от костра, запахло горящей травой. Охотники уже могли различить ярко-алую спину, вытянутую мордочку и прижатые к голове острые уши. Перед носом у гончих то и дело мелькал пушистый хвост.