Через секунду автомобиль с незнакомкой плавно тронулся с места. За ним уверенно последовал чёрный микроавтобус. Стёкла и первого и второго транспортного средства были затонированы до такой степени, что невозможно было определить, кто ими управляет, – водители или сила магического заклинания. А под капотом, возможно, вместо двигателя, сидел небольших размеров дракон с функцией внутреннего сгорания. Именно так, а то есть нереально, выглядели машины, пересекающие черту поднятого шлагбаума.
И всё-таки удивительно, – что могли делать подобные персонажи утром в театре? Ведь не цирк же у них, в самом-то деле.
Заходя в здание театра, Феликс собирался первым делом поинтересоваться у вахтёра, каких-таких птиц и каким ветром занесло к ним в этот утренний час. Оказавшись возле небольшого окошечка в окне вахты, за которым сегодня восседала царицеподобная Марина Харитоновна в высоком пожелтевшем парике, пушистой шерстяной кофте с накрахмаленным узорчатым воротничком, Феликс собрался задать вопрос. За всю работу в театре ни разу не видел, чтобы Марина Харитоновна изобразила хоть что-то похожее на улыбку. Вот и сейчас её тёмно-бардовые пухлые губы ровно и бесстрастно произнесли, не дав Феликсу даже раскрыть рта:
– Наитин, нужно срочно явиться к директору. Николай Николаевич только что звонил, сказал, чтобы ты сразу, как только появишься, поднялся к нему в кабинет.
Феликс, будто нарочно игнорируя слова вахтёрши, широко улыбнулся и сказал:
– Доброе утро, уважаемая Марина Харитоновна.
– Ты меня слышал? – почти перебивая Феликса, заговорила в ответ невозмутимая привратница служебного хода в храм искусства. – Не до любезностей.
Каким-то шестым чувством Феликс уловил в словах Марии Харитоновны, обычно звучавших сухо и прямолинейно, искреннюю взволнованность, переживание за что-то, произошедшее совсем недавно. И это что-то явно не из категории приятных сюрпризов.
– Что-то случилось? – посерьёзнев, спросил Феликс.
Марина Харитоновна лишь махнула рукой и добавила:
– Иди уже. Сам Николай Николаевич и расскажет.
Сердце в груди бешено заколотилось. Не хватило ему одного утреннего приключения. Он чувствовал, как огромный ком неприятностей медленно и неумолимо движется на него.
Придерживая рукой сумку за спиной, Феликс взлетел по лестнице на второй этаж. Он почти бежал, не замечая проходивших мимо двух одевальщиц, старого актёра с вафельным полотенцем, перекинутым через согнутую в локте руку, уборщицу, старательно пылесосившую длинную зелёную дорожку, протянувшуюся вдоль гримёрных комнат. Никто не здоровался со спешащим в директорский кабинет Феликсом. Видимо, что-то такое знали, но не спешили выдавать молодому человеку.