Я отдала магу земли должное.
– Этим самым делом, – осторожно продолжил тот, намекая на убийство и потому снова переходя на шепот: – гордиться не стоит. Но люди делают это куда как по более мелким причинам. Из-за золота, должностей или другой какой выгоды, или вот ревности. В этом случае я сильно не одобряю. Но защита… – Григорий кивал сам себе: – это мне понятно.
– Это самосуд.
– И что? Почему судят незаинтересованные лица? Где им понять того, с кем случилась беда? Им, может, и дела нет до чужого горя. А для меня то, что случилось с Филиппом – жуть и жесть. Я хочу быть готовым, если в будущем мне такое говно, как этот, встретится.
Что на это ответить? Пусть вышло косноязычно, но Григорий выдал ту единственную причину, которая, по мнению моей семьи, позволяет обладать силой мастер-мага.
Григорий ждал, решив больше не раскрывать рта. Он видел, что я думаю, иначе уже давно бы ему отказала.
– Григорий, ты просишь меня стать тебе наставником, верно?
– Да.
– Я такой наставник, который не просто не терпит возражений, мне на них плевать, – объясняла я, та Марта, которая могла помочь Григорию, а не бывшая девушка его друга.
Маг земли кивнул, понимая.
– Я буду указывать, что делать, а ты выполнять. Понятно?
– Понятно, – возбужденно согласился парень, едва веря, что я уступаю.
– Я ничего не буду объяснять – что, как, зачем, – если не захочу.
– Хорошо.
– Ты меня возненавидишь.
– Ты мне вообще не нравишься.
– Ну спасибо.
– Я тебя уважаю.
Похоже, в системе ценностей Григория это было куда более важным.
– И я не обещаю, что ты достигнешь цели. Это, как ты понимаешь, сложно, иначе все бы смогли добиться раскрытия точек. Скажу один раз и больше повторять не буду. Слушай внимательно. С каждой новой задачей ты будешь видеть всё меньше смысла. Каждый раз будет всё сложнее. Ты будешь брести впотьмах, основываясь только на том, что я говорю. Мое слово – закон. Или как-то так. Всё ясно?
– Ясно, – решительно ответил парень, и я улыбнулась.
Он слегка опешил – улыбалась я не часто.
– Вот твоё первое задание.
Григорий чуть склонился над столом, благоговейно внимая.
– Все бои, рукопашные и магические, ты проигрываешь до конца учебного года.
Пыл Григория тут же пошёл рябью.
– И не просто проигрываешь, ты позволяешь себя избивать, кому как вздумается.
Лицо великана осунулось, но он продолжал молчать.