– Фабиан не зловредный. Он сторожевой, но на людей не бросается. Во всяком случае, в здешних местах нечисти – сколь у моего пса блох, – как бы между прочим увещевал старец.
Решив перевести беседу в будничное русло (хотя оно и понятно, что нечисть в жизни Лойда – с недавних пор явление весьма обыденное), Лойд определил багаж к подножию деревянной лестницы и продолжил знакомство:
– Прекрасный дом, сэр! Это ваше родовое поместье?
Владелец дома с деланным безразличием отмахнулся, устраиваясь на ступенях:
– Эта развалюха принадлежала кретину, стяжавшему смерть от этих самых рук, – потряс он теми пред собой. И, завидев потерявшую в цвете физиономию гостя, старик разразился хохотом. – А? – указал он тощим пальцем на дырявый череп, украшающий парадный вход. – Мерзкий был тип.
– Чем же он заслужил такое, сэр? – Лойду пришлось признаться себе еще в одном: мир, от которого он прятался столько лет, изменился до неузнаваемости. И жестокость в этом новом мире, по-видимому, стала в порядке вещей.
Старец уставился в пустоту пред собой и поморщился, словно вспоминая грех убиенного. Не спеша себя оправдать, он выудил из воловьих сапог самодельную глиняную трубку, кисет с табаком и целиком отдался заправочному ритуалу. По некоторому времени лицо его скрылось за табачной дымкой, и из тех же сизых глубин последовали подробности:
– Сукин сын встретил меня у этих самых перил, почитай, полвека тому назад, когда я бездомным простолюдином ходил по миру искать ремесла. В тот же час он предложил мне чистить стойла и жить там же, делить кров со скотиной. На том и условились. Через пару дней я вогнал ему вилы в грудь. Жена его… Милая женщина! Часто стенала от мужних побоев. М-да… В общем, я не стерпел и порешил его прямо в его доме, на глазах Мадлен… – Старик снова крепко затянулся и прикусил нижнюю губу. – Потом было много счастливых лет, моих и Мадлен. А голову этого подонка я выкопал много позже, на память жене. Плохой сон, знаешь ли, ее изводил. Ну, я и достал этого… Так сказать, в укор ее кошмарам.
Лойд сочувственно потряс головой и кивнул в сторону скучающего пса:
– Сэр, а что за зверь такой? В наших местах не сыскать никого похожего.
– А-а, Фабиан у нас заморский. Нравится, да? Приплыл сюда на корабле, еще щенком. Я тогда у канала встречал припасы, и перекупщик отказался выдавать мне наличности за недовес. Вот и всучил мне лысого зверя. Я еще подивился: не хворый ли? Уж больно свиноподобный он был! Мадлен как его увидела, так сразу прониклась жалостью. Ну, и дала ему имя книжное какое-то. Она такая была, моя Мадлен… – Лойду почудилось, что глаза старика замаслились. – Живуч он оказался. Ел наравне, ну, а шерстью так и не разжился. Страж он надежный: вон как быстро тебя учуял! – и возгордившись, он потрепал зверя за морду.