Вода убывает на глазах. До сих пор Альма бежала не останавливаясь. Дышит она часто и бесшумно. Она идёт вдоль расщелины, вглядываясь в землю под ногами. И вдруг замирает.
Вот они. Следы Дымки в грязи. Она явно пришла сюда после дождя. Но как узнать, одна или с Ламом? Альма тщательно затаптывает следы Дымки.
Теперь в грязи лишь отпечатки ног Альмы.
Она ступает по ведущим к воде камням. Здесь уже слишком твёрдо, чтобы что-то различать. Ни следа. Но и других, идущих назад в долину, тоже нет. Путь Дымки кончается здесь.
Альма стоит на отмели. На затылке, за ушами, пульсируют вены. Она смотрит на узкое озеро, уходящее вдаль змеёй.
Куда делась Дымка?
По склонам заметно, что вода отступила ещё. Ощетинившиеся джунгли всё виднее. Через пару часов долина снова закроется на год. Из-под воды встанет стена шипов.
Альма подходит к скале. Пирога на месте, в каменной могиле. По дороге Альма решила, что спустит её на воду, если найдёт доказательства, что Лам сбежал. Она пересечёт затопленную расщелину и отправится на поиски. Но как узнать, правда ли он ушёл?
Дымка их покинула. Но Лам? Может, он уже сидит на плечах отца… Да, может быть, Сум с отцом наконец отыскали его, и вот они идут втроём, а солнце светит им в спины. Они издали видят смоковницу, их дом среди зеленеющей саванны и прекрасную Нао в дверях, которая глядит из-под ладони, чтобы не мешало вечернее солнце. И Нао узнаёт машущую ей чёрную тень на плечах мужа. Может быть, качает головой и говорит сама себе: «Да это Лам! Да, он. Как я и сказала. Они нашли его. Будь проклята ночь, подарившая нам этого мальчишку!» И, смеясь, Нао, конечно, сметает рукой воздух, стирая это проклятие. А потом идёт навстречу, высоко потрясая кулаками, чтобы издали показать им свою радость, чтобы воздать хвалу хранящим их предкам. Но ещё она то и дело оглядывается через плечо, ведь как было бы здорово, чтобы и Альма вдруг появилась, с другой стороны, – для полноты счастья.
Дрожь пробирает Альму вместе с этим видением. Где всё в порядке, где Лам сидит на плечах у отца, где он уже уткнулся матери в шею, а та говорит, как всегда:
– Вот он, наш маленький сурикат. Вот и ты, Лилим.
Альма уже поворачивает назад, чтобы взобраться по чёрному каменному склону и скорее бежать домой. Лепёшки на огне, должно быть, подрумянились. Две обезьянки с их дерева дожидаются пира, цепляясь за ветки розовыми ладошками. Но в тот самый миг, в ту секунду, когда Альма оборачивается, чтобы идти домой, она замечает плывущее по воде синее пятнышко. Островок, парящий над затопленным лесом. Это шапочка брата.