– Дождь идёт? – вдруг спрашивает Альма.
– Нет. Думаю, его теперь долго не будет. Земля вся напиталась. Для воды больше нет места.
Альма трясёт головой. Взгляд у неё безумный.
– Я встаю.
– Отдохни, Лилим. Полежи немного.
Альма с трудом поднимается.
– Уже всё. Мне было жарко и холодно, но теперь прошло. Смотри. Я в порядке. Пойду помогу им найти Лама.
Нао оглядывает дочь, которая уже встала. Альма прыгает на одной ноге, потом на другой, чтобы показать: её тело держится крепко. Но видно, что губы у неё подрагивают, а на лбу – капли холодного пота.
– Смотри. Уже всё. Я в порядке.
Нао не пытается её удержать. Она знает, как упряма дочь.
На языке народа око слово «альма» означает «свободная». Но это особая свобода, которой нет ни в одном другом языке. Редкое слово, неприступная вольность – такая свобода, что пропитывает всё существо, навсегда. Отец Альмы говорит, что в его краях такое имя могло бы означать «клеймённая калёным железом свободы». Но всё это клеймёное-калёное ничего ей не говорит. В языке её матери, языке око, «железа» нет вовсе. Слова в нём – только для того, что важно. Чтобы назвать, какого оттенка каждый ночной час или как мы бормочем, когда травинка коснётся во сне нашего уха.
«И, может быть, Альма с её вольностью права́, – думает Нао, глядя на дочь. – Да, лучше она рассеет свою лихорадку по холмам, чем будет ждать здесь».
Она следит за Альмой взглядом, пока та ходит по дому.
Альма берёт лук со стрелами – их положили с ней рядом. Идёт сперва к двери, но потом колеблется секунду и возвращается. Она зарывается лицом в шею матери, в ложбинку у плеча. Они стоят, прижавшись друг к другу. Поза привычная, но голос Альмы дрожит.
– Мама.
– Возвращайся скорей, Лилим.
Нао чувствует кожей горящие глаза дочери.
– Возвращайся скорей, иначе Лам всё съест!
Альма ещё медлит немного, вжимается в укромное местечко, куда с самого детства так любила зарываться.
– Мама.
Они долго стоят так, не держась за руки, потому что у одной в руках лук, а у другой пальцы в сорговой муке. Потом они отстраняются. Позже, когда каждая из них будет вспоминать об этом – и как часто! – они не смогут сказать, сколько длился тот миг: секунду или целую жизнь.
Альма стоит над затопленной расщелиной. Вода уже опустилась на несколько метров. На склонах остались мокрые листья, и под прозрачной гладью можно разглядеть самые высокие ветки Колючего леса.