Мы с Дэном использовали наши заслуженные каникулы по полной. Огороды, бабки с лопатами, походы в магазины за тёплым курским хлебом – было не наше. Клевание семечек, игра в карты, футбол, прятки, драки, мопеды, велосипеды – вот к чему мы стремились.
Однажды, в один из таких знойных, полных блаженного безделья дней, я не спеша спустился с крыльца частного кирпичного дома, лениво зевнул и посмотрел на гараж. В гараже мой дед возился с какими-то железками, там стояла белоснежная дедова «шоха», его любовь, которую он периодически разрешал мне мыть и иногда менять колёса. Выкатив свой велик и осознав, что с ним что-то не то, я спросил:
– Дед, солидол есть – цепь смазать?
– На полке глянь, – не оборачиваясь, ответил он. – Только при мне смазывай, всю банку не дам.
Я, проскочив в гараж и схватив трёхлитровку, доверху набитую солидолом, сделал вид, что не слышу.
– Ни хуя, смазывай при мне, – терпеливо повторил дед.
– Дед, меня Дэн ждёт! – рассердился я.
Он выпрямился и, оторвавшись от своего занятия, грозно посмотрел на меня. Я обратил внимание на его тяжёлые кулаки и засученные рукава промасленной спецовки. На пальцах одной руки смело было набито «Люба», на другой – «Надя». Наверное, чтобы не забыть, подумал я. Мой дед был не робкого десятка: в молодости две «ходки» за хулиганку, ненависть к коммунистам, будильник с портретом Ельцина. Драки с нашими соседями и хорошее знание отборнейшего мата украшали его суровую биографию.
В этот день у него было хорошее настроение, и, секунду поразмыслив, он ласково сказал мне, ухмыляясь:
– Ладно, возьми, только верни сразу, и не нахуевертите там что-нибудь.
Я рванул с места, не особо уловив смысл последнего замечания, и через секунду уже мчался на скрипучем велике к калитке, обняв банку с солидолом.
За калиткой стоял недовольный Дэн.
– Чё так долго?
– Да я солидол взял, – сказал радостно я.
– А на хер он нам упал? И зачем так много? Ты бочку не догадался взять?
– Дэн, цепи смажем, – ответил я с досадой.
Осознав, что заняться больше особо нечем, мы бросили велики у трамвайных путей, и работа закипела. В процессе я заметил у Дэна особенный блеск в глазах, как правило не предвещавший ничего хорошего.
И вот он бросает своё занятие, подходит к рельсам и мажет один из них солидолом, потом своим ботинком равномерно растирает тёмно-коричневую массу. Я, открыв рот, наблюдаю за происходящим.