Всё рушилось, как карточный дом.
Дэну казалось, что это страшный сон, но он не просыпался.
Дядя Саша, его отец, часто приезжал за Дэном, когда заканчивались летние каникулы. Дэн гордился отцом. Его отец работал машинистом, водил пассажирские поезда в дальние рейсы, он смотрел на пролетавшие мимо моргающие семафоры и улыбался, «втопив» до предела ручку тяги на электровозе.
Каждое лето он забирался на крышу частного дома, где жила его тёща, по совместительству Дэнова бабушка, и начинал эту крышу красить. Он вначале долго скоблил её металлической щёткой на тридцатиградусной жаре, потом весь день возил по ней огромной кистью, и крыша становилась ярко-красной. За год она снова ржавела, краска почему-то вся слазила.
– Ну ёпт! – произносил Дэнов отец и ставил лестницу, которая уходила в небо.
Закончив, он долго сидел на крыше с кривой антенной, закуривал и молча смотрел, как плавится закат и проезжающие мимо трамваи включают яркий свет в своих салонах.
Дэн постоянно воровал у него сигареты.
– Я тебе все уши оборву, – говорил дядя Саша, глядя на него строго.
Когда мы закуривали в самодельном шалаше, Дэн, жадно затягиваясь, отвечал мне:
– Не оборвёт! Это он прикалывается.
Однажды его отец взял нас на озеро, на рыбалку. Мы, закинув удочки, долго молчали, глядя на мёртвые поплавки, не клевало ни хера. Каждый думал о своём: мы – о его папиросах, которые он аккуратно положил около себя (Дэн осторожно одной рукой уже открывал его пачку «Явы»), он – о том, что «на кой хрен я пошёл на эту рыбалку».
Однажды дядя Саша очень спешил куда-то на машине. Разогнавшись быстрее ветра, как на своём электровозе, он, улыбаясь, летел по скоростной трассе. Его новенькую «Ладу» вынесло на встречную полосу…
Дэн плакал.
На кухонный стол начали потихоньку, а потом с усиленной частотой падать тяжёлые бусины слёз.
Смерть отца очень сильно повлияла на его будущую жизнь и на его характер. Дэна освободили от экзаменов и отправили учиться в школу-интернат.
Юра
Я хорошо помню своего отца. Он работал в той же строительной компании, что и моя мама. Зайдя в цех и надев респиратор, чтобы не задохнуться от пыли, он отливал бетонные плиты. Отец был строгий. В молодости он имел разряд по штанге, тусил с сомнительными компаниями, но был всегда весёлым парнем.
Однажды, почувствовав от меня запах сигарет, он отвесил мне добротного леща и произнёс: