За минуту до полуночи, я подняла бокал шампанского.
– Дорогие мои, вот и прошел ещё один год. Я бесконечно рада, что вы со мной, вы стали мне самой настоящей семьёй, и пусть мы все вынуждены играть роли на публике, соблюдать условности и правила… Вы все, что у меня есть, самые дорогие мне люди, на всём свете. Спасибо вам. И пусть я не всегда могу показать свои чувства, знайте, я люблю вас… Люблю как сестру, которой у меня не было, как деда, которого я не помню. Просто люблю…
– Ох! Миледи! Родненькая вы наша! – всхлипнула Тина, и подскочив, заключила в объятия.
Сэм не удержался, и тоже обнял нас, так и стояли мы под бой часов. Три одиноких, чужих друг другу человека, нашедших свою семью, и свой дом.
– Ой, да что же мы! Часы уже заканчивают бить! – встревожилась Тина, размыкая объятия и хватая бокал. – С Новым годом! Миледи!
– С Новым Годом! – отсалютовала я бокалом.
– С Новым Годом! – хрипло, от едва сдерживаемых эмоций повторил Сэм.
А потом были подарки, смешные истории, фейерверки, и даже фанты. Разошлись мы практически под утро.
Глава 5.
Праздничная неделя пролетела быстро, пришлось посетить, ужин у герцогов Шабли, оперу, приём у бургомистра, бал в городской ратуше. Необходимый минимум был выполнен. Оставшиеся дни проводила, гуляя по заснеженным улицам города, зашла в храм Богини, прокатилась на коньках, в королевском парке. Заглянула в книжную лавку и, конечно же, сходила на ярмарку. Калле был великолепен в любое время года, но именно зимой раскрывалась его истинная красота. Под затянутым серыми облаками небом, с бесконечными памятниками, с высеченными на фасадах домов словами мёртвого языка, с тайной скрытой у всех на виду…
– Миледи, вы идёте? Обед готов. – Просунув голову в мой кабинет, спросила Тина.
– Да-да, ты иди, дай мне пару минут, тут немного осталось. – Махнула рукой я.
Дверь закрылась, а я опять погрузилась в перевод. Последние дни я билась над переводом очень странной скрижали. Обнаружила её случайно, в первый день весны, месяц назад, разбирая полку со свитками, в закрытой секции. Идеально плотно подогнанная и прижатая к задней стенке, она была практически незаметна. И если бы не решила убрать тонкий налёт пыли, то так бы и не заметила её. Аккуратно, подцепив край ножом для бумаг, потянула на себя, с легким стуком на полку упала тонкая каменная пластина, с текстом на мёртвом языке. И всё бы ничего, в архиве много таких вещей, особенно в закрытой секции, вот только этой скрижали не было не в одном списке, ни в одном реестре, нигде. Сама скрижаль была, текст был, а ни одного упоминания о ней не было. Нигде.