– Нет, ничего, – старался я сдерживаться, чтобы не заплакать.
– Мы тебя любим, Эмиль, все будет хорошо, – сказала мама и поцеловала меня в лоб.
– Держись, дружище, – улыбнулся папа грустной улыбкой.
– Мы тебя ждем к ужину, – сказала мама Вере и они ушли.
Вера взяла стул, придвинула его к моей кровати, взяла меня за руку, положила свою голову на мою кровать, отвернув от меня лицо. Так она просидела минут пять, а потом сказала:
– Что я буду делать, если не станет моего единственного брата и я останусь одна?
Я почувствовал, как на мою руку капают ее горячие слезы.
– Я так никогда не поступлю, Вера, я обещаю, – погладил я ее по голове, стараясь успокоить, хотя мне самому хотелось плакать.
– Ты не можешь так постоянно бродить где-то один. Тебе нельзя быть одному, – шептала она.
Так вышло, что я действительно был один. У меня не было друзей и я никогда не чувствовал в них какой-то особой потребности. Просто мне было хорошо одному. Если мне хотелось что-нибудь обсудить, я всегда мог обратиться к отцу. В принципе, он и был моим лучшим и единственным другом. С детьми, с которыми я пересекался в школе, я общался легко, но каких-то особых общих интересов у нас с ними не было. Я не встречал того, кот был бы увлечен путешествиями так как я.
– Эмиль, – опять тихо сказала Вера, – в тот день, когда нам позвонили из больницы… Я впервые видела, чтобы у мамы дрожали руки. Это так страшно, когда понимаешь, что может случиться непоправимое.
– Знаю, – гладил я по голове Веру.
Честно говоря, до этого случая я никогда не думал, что со мной может что-то случиться. Что я могу умереть где-то по пути, или умереть вообще. Я никогда не думал, что означает смерть. Я помню как были подавлены родители после похорон прабабушки и прадедушки. Но, наверное, я был слишком мал, чтобы по-настоящему задумываться о смерти. А теперь я только об этом и думал. Если я уйду, я оставлю о себе воспоминания, которые будут причинять боль моим родным. А если уйдет кто-то из них? Меня бросило в холодный пот, я прогнал эти мысли, стараясь думать о жизни.
Жизнь, которая меня ждала, была не очень радостна. Несколько недель мои родные по очереди ходили в больницу развлекать меня. Когда доктор, наконец, разрешил мне подняться, я понял, как я жалок. Я с трудом поднимался и почти не мог стоять. Самым стыдным и неприятным были походы в туалет. Здесь за мной ухаживал персонал, хотя и это было для меня невыносимо. Я не мог позволить себе, чтобы за мной еще и дома присматривали в туалете. Мне надо было твердо стоять на ногах. Но насколько бы ни сильна была моя воля, ее не хватит на то, чтобы быстро срастить кости, сухожилия, мышцы, кожу. Мне надо было постоянно работать над собой, чем я и занимался большую часть дня, когда вернулся домой. В моем расписании были разминка, упражнения, массаж, диета и процедуры, которые я должен был посещать пару раз в неделю. На процедуры меня возил отец. В одну из таких поездок он опять завел разговор на тему моего будущего.