– А он, собака, не ценит! – развела руками Прасковья и добавила с укоризной: – Выпивает. Покуривает.
– Хорошо, хоть не погуливает, – как мог, успокоил хозяйку наш главный герой. – Ничего. Будет и на твоей улице праздник.
– Позвольте узнать – когда?
– Как только закончится война. Детишек нарожаете. Квартиру отдельную получите… И заживете – душа в душу, как положено самым лучшим в мире людям. Нам, русским! – поспешил описать ей светлое будущее Плечов.
– Твоими б устами да мед пить, – подтвердила свое согласие с такой блестящей перспективой гражданка Пашуто.
– Нальешь? – хитро покосился на нее Ярослав.
– Чего? Медку?
– Нет. Обещанной наливочки. Из черноплодной рябины. Я о ней ни на миг не забываю. А как вспомню – слюнки рекой текут, орошая растительность на груди!
– С утреца нельзя.
– Понимаю, – печально вздохнул Плечов. – И принимаю. Но жду реальных предложений.
– Сегодня. После обеда.
– Здесь продегустируем или с собой возьмешь?
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Прасковья.
Пришлось объяснить:
– Ужинаем сегодня на Большом.
– Хочешь угостить академика? – предположила хозяйка.
– Так точно, – кивнул Ярослав.
– Что ж. Я всегда «за».
* * *
Шниперзон оказался высоченным (за метр девяносто) мужчиной с широкими плечами и не в меру тощими ножками, путающимися в свободном галифе. Выпученные глаза его излучали если не глубокую тревогу, то, по крайней мере, какую-то плохо скрываемую нервозность или, если хотите, внутреннюю обеспокоенность, озабоченность – точно. Вероятно, он просто не знал, чего можно ожидать от этих двоих, и заранее пришел к выводу, что в любом случае – ничего хорошего.
Еще бы!
От выполнения основных служебных обязанностей оторвут… Факт? Факт!
Новыми делами загрузят. А как же? Непременно!
И к бабке не ходи: голову заморочат, фронт работ расширят, а денег больше, как это всегда бывает, не заплатят. И даже спецпаек – хотя бы на время! – никак не увеличат. Конечно, он не прочь немного подсуетиться, так сказать, за идею… Но сколько можно?
– Зачем звали? – Изя свысока смерил взглядом агента Вождя, значительно уступавшего ему в росте, и в ожидании ответа впихнул в рот тощую, как он сам, папироску; однако прикуривать ее не стал. Пока.
– Мне нужно немедленно связаться с комиссаром Копытцевым! – приказным тоном пояснил Ярослав, таким образом четко давая понять, кто здесь главный.