– Это как получилось бы, но, сдается, что мои мысли были правильными, и если б эсэсовский офицер успел привести в действие взрывное устройство, то нам не поздоровилось бы. Возможно, что это хотел сделать человек в гражданском, скорее всего тот, который, со слов допрошенного немца, ушел с двумя эсэсовцами в разведку, но Мельников его спугнул. Главное, что все обошлось. Задачу мы свою выполнили, трофеи раздобыли, будет что командованию предъявить. Придется тебе, Вязовский, сегодня еще одну дырку сверлить для награды. Вернешься в свою Москву весь в орденах да медалях, а ты боялся, что война кончается, а ты еще ни одной награды не получил… Слушай, я вот что хотел у тебя спросить, почему ты с таким хорошим знанием немецкого языка в переводчики не попросился?
Вязовский ответил шутливым тоном:
– Из-за наград, товарищ старший сержант.
Только что присоединившийся к ним Лисковец недовольно покосился на молодого бойца:
– Награды им подавай. Нас в первые годы войны не больно наградами жаловали, а мы больше вашего пережили.
– Шучу я. Если серьезно, то боялся, что отправят меня в штаб с документами работать или пленных допрашивать, а то и вовсе в тылу отсиживаться, а я воевать хотел, за брата мстить. Он в сорок первом погиб…
– Ну и зря, переводчики в армии нужны. К твоему сведению, они не только в штабах сидят, их даже в тыл к немцам с диверсионными группами забрасывали. Сам тому свидетель. И что бы мы сейчас без тебя делали? Кто бы эсэсовца допрашивал? Гургенидзе, Джумагалиев или Опанасенко? Думаю, что фриц грузинский, казахский и украинский языки не знает.
– Я это сразу понял, как в батальоне очутился, поэтому и раскрыл свое знание немецкого языка, чтобы к вам в разведку попасть.
– Ишь ты, – встрял в разговор Аркадий Лисковец, – а я в свое время в разведку подался из-за жратвы. У разведчиков дополнительный паек, а мне уж так сильно кушать хотелось. Тогда для меня две главные задачи были: поспать и пожрать.
– Я о еде не думал. Меня ведь, когда на службу забирали, в противовоздушную оборону хотели определить. Вы сами знаете, как остряки ПВО расшифровывают: «Пока война – отдохнем, после войны – отработаем». ПВО, конечно, дело нужное, но там возможности сойтись с врагом лицом к лицу мало, а война заканчивается. Я тогда рассказал, что до войны некоторое время занимался мотоспортом в обществе «Динамо», вот и попал в мотоциклетный батальон. Я вообще технику люблю, хочу после войны в механико-машиностроительный институт имени Баумана поступать.