«Дерьмо», – мысленно выругалась она, стаскивая с него рубашку. Так промахнуться еще нужно суметь. То, что оказалось под одеждой и близко не походило на Лиама. Тугие канаты жестких мышц перекатывались под кожей и отвечали на каждое прикосновение щелчками пробегавших прямо в кончики пальцев разрядов, будто с подведенным высоким напряжением. Эванс списывала промах на костюм, умело обманувший визуальную оценку. Перемножая числа в уме и поправляя расчеты, она упустила момент, когда ее одежда оказалась на полу.
«Полный бред. Абсурд. Наваждение», – отрезвлял себя Адам и едва сдерживался, чтобы не сказать вслух. Принятие через отрицание не заставило себя ждать. Он скорее бы поверил в свои благие намерения, чем в ее желание переспать с ним. И вот он здесь, черт возьми, в четырех шагах от цели, сокращающихся в ритме на счет «slow-quick-quick-slow», на последнем «slow» они уже вошли в поворот.
Решив оставить игры их разумов для более удачного времени, Адам стащил с нее одежду и прижался голой кожей к коже. Его будто ударило током. Всеми двести двадцать, пока он принимал ванну со льдом. Сказать, что пробрало до костей – не сказать ничего. Она была настолько холодной, что Адам боялся ее расплавить. Эванс не оставляла попыток вести в этом танце. Проходя ладонями по его груди, она почти добралась до сердца, до того самого места, где, возможно, у людей располагалась душа. Словно впилась ледяными пальцами и сдавила ими нутро, заходившееся в тряске от предвкушения, чтобы затем отпустить и дать сделать резкий глубокий вдох, после которого все поплыло перед глазами.
– Так и не скажешь? – задыхаясь, спросил он губами, обожженными горько-сладким ядом. – Как его зовут? – переместив губы на шею, Адам не хотел услышать ответ. Он хотел слышать ее голос и понять, насколько же хорошо ей удается сейчас играть.
– Его имя неважно, – тонкие пальцы зарылись в его волосы.
«Девять или семь?» – она окончательно потеряла счет времени. Мысли невидимыми нитями ускользали, стоило его губам коснуться шеи. Кожа горела огнем от страстных поцелуев.
– Возможно, недостаточно я хорошо искал, – жаркий шепот возле уха и нежные прикосновения, вызвали ответную реакцию тела.
Воздуха по-прежнему не хватало. Оторваться от нее означало потерять все, чем хотелось дышать, глубоко вздохнуть – заполнить легкие циановым ядом. Адам никак не мог понять, что предпочтительнее: упиться до смерти или умереть от жажды.