Знает гад, что ежели слово некроманта дано, его и после смерти некромант не нарушит. Выполнит свой долг, даже будучи уже мертвым.
В конце концов, я пообещал отправиться в Драколию. От почетной свиты отказался. От пожелания удачи отмахнулся. А вот за обещание назвать в честь меня улицу в столице – я поблагодарил. По умолчанию, улицы в столице назывались именами героев, павших в интересах империи…
Допив вино, я встал с кресла и отправился в спальню. Баиньки пора.
– Спокойной ночи, – раздался голос со стороны камина, который мне разжигали и днем, и ночью. Голос заставил меня вздрогнуть, ибо я уже напрочь забыл про кошачьи откровения.
– Угу, – буркнул я в ответ, стараясь не смотреть в сторону хихикающего кота.
Утро выдалось солнечным, но прохладным, ибо всю ночь шел дождь.
Умывшись и позавтракав, я взвалил на плечо свою походную сумку, проигнорировал заинтересованно – вопросительные взгляды своих слуг, – дедушки с внуком (о котором, кстати, упоминал Маркут) – поправил перевязь с мечом и вышел во двор.
А посреди двора, с царской миной, восседал Эльра.
– Кис, кис? – машинально выдал я, вспоминая вчерашнюю беседу. А у кота, вдруг, шерсть встала дыбом. Весь его вид показывал, что ему нанесли смертельную обиду:
– Я хоть и кот, но, между прочим, тоже личность. И прошу относиться ко мне как к равному, если и не по разуму, то хотя бы по духу. Я, считай, твой боевой товарищ, и негоже к брату по оружию относиться с пренебрежением. И впредь попрошу не употреблять в мой адрес всяких кошачьих выражений типа "Кис-кис", что сильно травмирует мою психику и колеблет мое душевное состояние. Понял, нет?
Я молча захлопнул рот. До моего тысячелетия оставалось менее четырех месяцев, и за всю свою долгую жизнь я никому не прощал такого тона. Мои обидчики, как правило, лишались зубов или зубов вместе с головой. Правда за последние два века я стал спокойнее и ко многому равнодушным, и все же…
Но не мочить же мне собственного кота, пусть и больного высокоразвитой степенью мания величия.
Вообще, как герцогу, мне предоставлялись многие привилегии. Как воспитателю, советнику и другу императора мне позволялось все. Но последние полвека я провел больше с мертвецами, чем с живыми, и, в общем-то, был далек от всяких радостей жизни. А потому в моей деревне, простите, в моем герцогстве не было ни одной захудалой кобылы. До сего дня, ни о какой кляче я и помыслить не мог. Когда я требовался Маркуту, за мной присылали королевский эскорт. Когда Маркут требовался мне, я присылал ему обычного почтового голубя. Правда, птичку я телепортировал сразу императору в покои. Не ждать же мне полдня, когда мое послание дойдет правителю империи. И получив мои сообщения, Маркут либо являлся сам, либо опять же присылал за мной эскорт.