Погладив коня по морде, Дарлинг распахнул деревянную перегородку и забрался в денник. Там он обхватил Барвинка за шею и уткнулся лицом в его свалявшуюся коричневую гриву. Скакун не выказал ни малейшего признака раздражения, даже хвостом не шевельнул. Он обнюхал юношу, медленно повернул голову и посмотрел на Уинифред.
Она сузила глаза. Пускай любимец у Дарлинга с виду и симпатичен, сама она в жизни к нему не прикоснулась бы.
– Должно быть, тебе здесь было совсем одиноко, да? – заворковал Теодор, наглаживая шею скакуна.
Уинифред почувствовала себя лишней. Раздраженная, она повернулась на каблуках.
– Я пойду в дом.
– Погоди! – Теодор, смущенно улыбаясь, шагнул из денника. – Хочешь тоже его погладить?
– Нисколько.
– Брось! Он будет рад.
Уинифред замерла у порога, и Теодор снова взял ее за руку. Она закатила глаза и попыталась высвободиться, но даже Дарлинг заметил бы, что делает она это без особой охоты. Возможно, ей все-таки немножечко хотелось узнать, какова на ощупь морда Барвинка – блестящая и коричневая, как отполированная древесина.
– Знаешь, кто еще терпеть не может лошадей? – Теодор выдержал драматическую паузу. – Бабуля Мисси.
Сравнение с Мелиссой Дарлинг раздражало и забавляло Уинифред почти в равной степени. По одной только этой причине она до сих пор позволяла Теодору эти глупые шутки.
– Должно быть, она единственный здравомыслящий человек в вашем доме! – парировала она.
– Какой ужас! Назовешь меня разок негодником, и я действительно начну вас путать.
Теодор подвел ее к коню, и Уинифред вдруг пришло в голову, что он стал гораздо смелее. Прежде он не решался так открыто посмеиваться над ней и так уверенно хватать за руку. Отношения между ними менялись, они больше узнавали друг друга, пробовали границы дозволенного, учились прощать пустяки.
Но у нее все еще не хватало смелости наконец установить природу их связи. Сколько еще она сможет оставаться гостьей в великолепном доме Дарлингов? А когда придет время уезжать, какова вероятность, что Теодор все-таки последует за ней?
Нет, он не покинет ее. Она этого не допустит.
Уинифред завела свободную руку за спину и с силой стиснула ее в кулак. Напряжение в груди было почти таким же осязаемым.
– Тедди?
– Да?
Кто мы друг другу?
Уинифред раскрыла было рот, но тут же пришла в ужас от собственной решимости и поспешно разжала пальцы. Нет, Теодор только вернулся домой, только увиделся с семьей – она не может отравить его счастье своими условиями и капризами.