– У этого коня глаза точь-в-точь как у тебя.
Рассмеявшись, Дарлинг накрыл ее руку своей ладонью и поднес ее к морде скакуна. Уинифред затаила дыхание, но Барвинок только моргнул. Она почувствовала его короткую бархатистую шерсть. Осмелев, Уинифред кончиками пальцев погладила твердую морду животного.
– Хочешь прокатиться верхом? – предложил Теодор.
Уинифред поежилась, отняла ладонь, и Барвинок повел головой, будто приглашая ее снова прикоснуться к себе.
– Я не умею.
– Ты не умеешь ездить верхом? – со смехом уточнил он. – Не может быть!
Уинифред вспыхнула.
– Не всем дарили скакуна на десятилетие, – колко заметила она.
Теодор казался искренне смущенным. Он почесал голову, как делал всякий раз в минуты растерянности, и виновато произнес:
– Извини, глупость сказал. – Он затолкнул в карман измятый воротник, порылся в нем и выудил кусочек сахара. – Утащил за завтраком. Попробуешь его покормить?
Со вздохом Уинифред вытянула руку, и Дарлинг положил ей на ладонь кубик.
– Просто поднеси его к морде.
Барвинок мягкими губами пощекотал ладонь… и вдруг с отвратительным чмоканьем лизнул ее, забирая сахар. Она успела увидеть огромные зубы, каждый размером с монету. Охнув, Уинифред попятилась.
– Гадость! – завопила она и вытянула руку перед собой, не решаясь вытереть ее о платье. Она уже пожалела, что послушала Теодора и вообще прикоснулась к этому грязному животному. – Он облизал меня!
Дарлинг, по всей видимости переложивший все содержимое сахарницы себе в карман, выудил еще один кусочек рафинада и скормил его коню.
– И вовсе не гадость, – обиженно пробормотал он, но вынул из кармана жилета носовой платок и принялся бережно обтирать ладонь Уинифред. – Это он так поблагодарил тебя.
– Позволяю ему оставлять благодарности при себе!
– Может, тогда ты примешь мою благодарность?
Он повязал ее кисть платком, будто она поранилась, и теперь нежно держал за запястье.
Нет, он совсем не изменился. Под слоем рожденной близостью уверенности Дарлинг был все таким же: нерешительным до первых шагов, опасающимся оступиться – словно Уинифред была диким зверьком, которого легко спугнуть неосторожным движением или словом.
Уинифред шагнула ближе и положила его руку себе на талию, чувствуя, как от простого прикосновения по ее телу прокатывается теплая дрожь.
– Бога ради, Теодор, ты ведь не собираешься меня лизнуть?