– Твою мать, говорящий Кот! – испугался Джей, закричал, чуть было не выронил Единого Одного.
– Не ори, а послушай! Ну же, сядь, успокойся! Взгляни мне в глаза.
Все еще дрожа опустился под яблоней Джей на землю. А как только взглянул на кота своего, прояснилось в нем все вдруг с самого-то начала: от времен сотворения до поры рождения Единого.
– Посмотри на них.
Лапой, которой от матери достался нежный цвет лотоса, Рыжий обвел всех собравшихся.
– Как ты видишь, мы здесь все не случайно. Кто-то новый, а кто-то, как мы с тобой, – испокон. Я пришел за тобой. Домой пора, Джей.
О́дин Единый запищал.
– Что это значит, Игорь?
– Ты сам так нарек меня. Вспомни-ка! Почему?
– Я боюсь.
– Вспомни, Джей! В аномалии сей мы иначе застрянем отныне и навсегда, вспомни! – загорелись огни́вом глаза Солнцеликого.
И увидел Джей в них Птицу в красном кольце-то огненном.
– Игорь, значит «Я – Гор».
– А Пса – друга детства помнишь? Как его звали?
– Ден.
– Назови же всё вместе, – Рыжий застыл, глаз не сводит.
Встал Джей, шатаясь, с земли. К темени яблоко прикоснулось. О́дин затих на груди.
– Путь мой един. «Гор – Ден» зовётся. Что значит «Восхождение от человека к Богу».
Гром разразился средь ясного неба, молвил Ра в теле кошачьем последнее слово:
– На руках твоих О́дин, что Одиссей Единый. Вырасти его и отправь под видом странника. Снискал дабы он все нити незримого золота во всех мирах, утраченные людьми. Сам ступай. И странствия опиши. В тиши заверни истории в клубок из нитей шелковых – Любви. Верни ей память. А сам не спеши. Дыши. Мы ждем тебя Дома.
Кот развернулся и в два прыжка достиг порога аномальной зоны. В подземелье взглянул, да на зов обернулся:
– Игорь, а скоро ли?
Солнцеликий улыбнулся, да исчез в Тени.
Жил я в деревне с матерью. Дом у нее был да хозяйство свое большое. Можно сказать, зажиточное. Много кур, гусей, уток да скотины всяческой. Дел всегда – тьма. Утром ранним встаешь, ночью поздней ложишься. Помогал я ей всю ту ораву-то да содержать. Так и жили вдвоем.
И вот однажды повадились на деревню нашу нападать волки да лисы. Словно крысы тихо ночью во дворы проникают. Птицам головы отрубают, псам горло перегрызают. А тех, что с копытами, – ранят смертельно, и в лес. Всем хозяйствам, деревне и людям урон большой нанесен. Бандитам же – никакого. Да ладно, если бы то творили от голода, а не со зла. Но убитые все во дворах оставались, значится забавлялись хищники окаянные не для пищи.