Впрочем, совсем без отдыха Катя по выходным не оставалась. Её с завидным постоянством навещал – на квартире, которую девушка снимала уже больше полугода, – её любовник. Его звали Дмитрий Свободин. Одного возраста с Гореловой, могучего телосложения атлет, который долгое время профессионально занимался смешанными единоборствами. Ростом метр девяносто, сто с лишним килограммов веса – при огромной рельефной мускулатуре; с красивыми чертами лица и неизменно спокойными серо-зелёными глазами; этот боец, казалось, вошёл в жизнь Екатерины прямиком с обложки журнала (быть может, женского журнала про мужчин – либо мужского о спорте). Как бы там ни было, но с профессиональными боями Дмитрий уже завязал. Теперь он решил посвятить себя… живописи. Ещё в детстве у Свободина был отмечен талант к рисованию, однако этому занятию он стал посвящать себя лишь на третьем десятке лет. До этого же большую часть времени юного красавца занимали многочисленные девушки, а также его стремление быть физически сильным. И лишь приблизившись к тридцати годам, Дмитрий стал ценить творчество больше, нежели грубую силу, а преданность – больше, чем количество приятных знакомств. И Свободин не мог не чувствовать, что Екатерина, в страстных объятиях которой он в данный момент пребывал, была очень ему предана. И почему-то эта её преданность стала становиться всё сильнее и сильнее именно… с лета минувшего года…
– Спасибо, что ты со мной, – крепко прижимаясь к Дмитрию всем своим телом, прошептала ему на ухо Екатерина. – Ты мне очень нужен…
– И ты мне нужна, – тихо ответил Свободин, нежно целуя девушку в шею. – Ты моя любовь… и моя муза.
– Но ты же не собираешься рисовать меня в таком состоянии? – Катя с надеждой посмотрела Дмитрию в глаза. – Ведь я выгляжу ужасно!
– Не говори так, – Свободин легонько прикоснулся губами к губам девушки. – Для меня ты всегда прекрасна… И я снова взял с собой твой незаконченный портрет.
Лёжа на спине в объятиях своего мужчины, Горелова повернула голову направо и пристально посмотрела в сторону прихожей, которая виднелась сквозь незапертый дверной проём. На тёмно-коричневом деревянном столике в коридоре лежал плотно свёрнутый ватманский лист, стянутый тоненькой канцелярской резинкой. Левее, на вешалке гардероба, Катя увидела лёгкую тёмно-синюю полиэстеровую куртку Свободина. И она была испачкана в строительной пыли.