Ранним утром он позвонил:
– Спокойной ночи? – и, не дожидаясь ответа: – Во сколько тебя забрать?
Ее голос отозвался, смущенный, полный замешательства, не очень внятный:
– Нет… лучше не…
– Лучше что? Что не?
– Нет… будет лучше, если не…
Казалось, она не в состоянии привести в порядок свои мысли. И ее словарный запас странным образом ограничивался двумя словами: «лучше» и «не».
– Подожди! Я сейчас приеду!
Лоренс положил трубку. Через четверть часа он был в холле отеля:
– Можно госпожу Китаогитсуми?
– Она только что уехала.
– Ненадолго?
– Нет. Совсем. Она уехала из страны.
– Куда? У вас есть адрес для отправки писем?
– Да. Но, разумеется, мы не вправе сообщать его.
*
На этом опустился занавес, по завершению первого акта. С предстоящим периодом Страданий. На целых три дня Они прятались за кулисами. Это он предвидел, и это он должен был принять. Однако, несмотря на то, что он был готов к такому испытанию, оно разрушило все запруды его душевных сил. Словно раненый зверь, он испытывал бездонную печаль…
Но не это является темой нашего рассказа. С этого дня началась самая бредовая, самая безумная, самая причудливая переписка, о которой, возможно, слышали в эсперантском мире.
В день катастрофы Паскаль Лоренс сел за стол и потопил свои страдания в литературе. В его мозгу настойчиво вертелось стихотворение Ламартена: «O temps, suspend ton vol…», которое ему нравилось в такой форме: «Останови полет свой, о! время, останови его!…»
Но тогда он сдержал свой соблазн продолжить его. Хотя ситуация по духу была очень похожей, строки из Ламартена были слишком чужими. С другой стороны, в восьмидесятые «Озеро» уже было переведено. Возможно, не один раз. «Давай, не будем начинать сначала»! В конце концов, он считал, что Она заслуживает большего, нежели перевод; и прежде чем к нему пришло поэтическое вдохновение, он написал три трогающие за душу страницы, крик безнадежности, итогом которого могли стать приблизительно такие слова:
«Нэнси! Нэнси! Где ты сейчас?»
После чего он пошел в кино, где три раза подряд посмотрел японский фильм, абсолютно непонятный.
На следующий день родилось еще четыре страницы. На третий – шесть.
Это не решило почтовой проблемы. В какие страны она поедет? Вопрос был простой: достаточно было отбросить три или четыре страны, куда она не