– Кто? – сказала Джинни.
– Я не знаю. Кто угодно.
– У тебя палец будет хуже кровоточить, если держать книзу, – сказала Джинни.
Он ее услышал. Поставив левую ногу на оконное сиденье, он опустил пораненную руку на бедро. И продолжал смотреть на улицу.
– Все идут нафиг в призывную комиссию, – сказал он. – Мы теперь с эскимосами воевать будем[13]. Ты это знала?
– С кем? – сказала Джинни.
– С эскимосами… Уши открой, бога в душу.
– Почему с эскимосами?
– Откуда мне знать. Откуда, блин, мне знать, почему? На этот раз пойдет одно старичье. Кому под шестьдесят. Другим нельзя – только кому под шестьдесят, – сказал он. – Просто назначат им меньше часов… Большое дело.
– Тебе все равно не придется идти, – сказала Джинни, не имея в виду ничего такого, но запоздало почувствовав, что говорит что-то не то.
– Знаю, – сказал он быстро и убрал ногу с сиденья. Чуть приоткрыв окно, он выбросил окурок. Затем обернулся и сказал, стоя у окна: – Эй. Сделай одолжение. Когда придет этот малый, скажешь ему, я буду готов через пару секунд? Мне только побриться – и все. Окей?
Джинни кивнула.
– Хошь, потороплю Селену или вроде того? Она знает, что ты тут?
– Ой, она знает, что я тут, – сказала Джинни. – Я не спешу. Спасибо.
Брат Селены кивнул. Затем посмотрел напоследок долгим взглядом на раненый палец, словно прикидывая, выдержит ли он поход обратно в его комнату.
– Ты бы наложил на него лейкопластырь? Нет у тебя лейкопластыря или чего-то такого?
– Не-а, – сказал он. – Что ж. Не напрягайся.
Он побрел из комнаты.
Через несколько секунд вернулся и принес полсэндвича.
– Поешьте вот, – сказал он. – Хороший.
– Правда, я совсем не…
– Бери, бога в душу. Я его не отравил, ничего такого.
Джинни взяла полсэндвича.
– Что ж, большое спасибо, – сказала она.
– Куриный, – сказал он, стоя рядом с ней, глядя на нее. – Купил нафиг вчера вечером в гастрономе.
– Выглядит очень вкусно.
– Ну, так ешь.
Джинни откусила.
– Вкусно, а?
Джинни с трудом проглотила.
– Очень, – сказала она.
Брат Селены кивнул. Он рассеянно обвел взглядом комнату, почесывая впалую грудь.
– Что ж, думаю, лучше мне одеться… Господи! В дверь звонят. Ну, не напрягайся!
И был таков.
Оставшись одна, Джинни огляделась, не вставая с дивана, ища, куда бы выбросить или спрятать сэндвич. Затем услышала, как кто-то идет через прихожую, и сунула сэндвич в карман пальто.