Не веря своей удаче, Белослав развязал кошель, вытащил золотой, и протянул его старику. Тот попробовал монету на зуб, демонстративно осмотрел ее, и, завернув в тряпицу, убрал в суму.
– От греха подальше. – Беззубо улыбнулся старик. – А вы портретик-то берите, сударь, да припрячьте. Чай, ваше теперь, никуда не денется, – добавил он совсем уж странно, но Белослав не обратил внимания. И лишь теперь, словно вспомнив, старик обернулся к Ждану.
– А вашего тут, милостивый государь, нету ничего. Не продаются остальные портретики-то. Вы уж не серчайте.
С побелевшим от гнева лицом Ждан дернулся было к старому пройдохе, но Белослав одним движением руки удержал друга, а старик, смекнув ситуацию, сей же моментом собрал свои пожитки, и был таков.
***
Тихий стук в окно разбудил молодую княгиню под утро. Накинув халат, женщина выглянула в окно, и тут же отшатнулась, словно увидев призрак. Она замахала руками, показывая ночному гостю, чтобы тот уходил, но настойчивый стук продолжался, и княгиня нехотя отворила тяжелый ставень, но тут же отшатнулась:
– Зачем пришел? Как нашел меня?
– Так старик меня послал, старик-художник, – заискивающе зашептало из утренней полутьмы. – Я и не знал, когда все случилось, что он к тебе меня отправил… Просто сказал: «Иди, Тришка, в стольный град, княгиню отыщи». Я и пошел… Делать то все равно нечего было, наших переловили многих, кто сам в города подался работу искать, кто в одиночку по большакам пошел… А я вот, сюда… Шел неделю, по кабакам да трактирам побирался, на сеновалах ночевал…
– Подожди, подожди… – Княгиня отошла от окна, взяла с туалетного резного столика туго набитый кошель, и бросила его в окно. Слышно было, что кошель ловко поймали, не дав ему шлепнуться наземь.
– Спасибо, Ра… Госпожа княгиня, благодарствую… – Вновь зашептала темнота. – А как тебя… Как получилось то, что ты… Что вы, матушка… – Окончательно запутавшись, голос смущенно замолк.
– Не части, внятно говори, – привычно-требовательно приказала княгиня, но тут же, словно устыдившись своего тона, склонилась к окну. Город дохнул на нее сыростью раннего утра, но она словно не заметила.
– Тришенька, хороший мой, да что там у вас стряслось-то? Как по большакам, как переловили?
– Так ты ж еще не знаешь ничего… Я ж чего пришел то… Мне ж сказали, дай знать обязательно, он просил… А художник сказал княгиню отыскать, будто это как то связано… Я ж ослушаться не смею, иначе стал бы неделю топать сюда… Пред княжьи очи…