– Ну, пожрать-то нам точно дадут. Готовились же к застолью. Куда теперь столько жратвы денут? Вот нас, бродяг, и накормят, – размечталась я. – Идем с нами!
Парень попятился, отрицательно мотнул головой. Ага! Подтверждение номер два!
Мечтам о похоронах помешал дикий крик со стороны болотца:
– Спасите! Помогите! Ааааа!
И странный звук пронесся по местности, как будто надулся и лопнул огромный пузырь.
Мы с учителем, не сговариваясь, помчались к знакомым кикиморам – выяснять, не обидел ли кто милых дам. Точнее, поплелись. Попробуй-ка бежать по лесу с вязанкой на плечах!
Выскочили к болотцу и обомлели: среди зарослей рогоза развернулась целая битва, жаль, мы не успели увидеть! Зато результат впечатлял.
Охотник-осушитель был замотан собственной сетью с головы до ног. Сверток был подвешен на толстый сук и раскачивался двумя кикиморами с таким расчетом, чтобы брат баронессы то головой погружался в тину, то голыми ногами. Ботфорты и портянки уже стащила с него жадная жижа и заглотила.
Кричал точно не он. Несчастный просто не успевал откашляться между погружениями. Кикиморы хихикали и, раскачивая жертву, бормотали считалку:
– Раз-два-три-четыре-пять, милый женится опять! Кто невеста, посчитай, да и свадебку сыграй! Аль не хочешь, нехороший? Получай тогда по роже!
Шлеп. Бульк.
– Да вы же его утопите! – не выдержала я.
– А и поделом! Неча наши болота шушить, наш ижводить! – прошамкала красотка болотная.
– А где второй? – я огляделась. Мужика с амулетами нигде не было видно. И если я что-нибудь понимаю в магии, то звук, похожий на пук великана, мог издать лопнувший магический щит.
– А вона! – показала вторая кикимора.
Пришлось обойти болотце, чтобы увидеть дерево, на которое показывала нечисть, с другой стороны.
Маг, сидевший в болоте по грудь, был привязан к сухому стволу собственными амулетами, свитыми в прочный жгут. Причем, за шею. Руки, наверное, тоже были связаны, судя по покорности, с которой незадачливый охотник на беглых женихов, взирал на третью кикимору. Та полулежала на кочке в изысканной позе соблазнительницы, вылавливала пиявок и подносила к губам пленника:
– А вот смотри квакая жирненькая и квакусненькая пияквочка. Квакушай, милый, нам для тебя ничего не жалко! Мы, квакиморы болотные, славимся гостеприимностью!
– Я не голоден! – чревовещательски, стараясь не размыкать губ, мычал несчастный.