Марк знал, что всё это существует и сейчас, но в какой-то момент мир изменился. Это не сразу бросалось в глаза, подобно тому, как незаметно происходит отклонение от маршрута океанского лайнера на какие-то угловые секунды. Лишь внимательный пассажир с хорошей интуицией спустя время обратит внимание на еле заметное изменение оттенка вод, на появление новых созвездий в небе и на странные ароматы, доносимые ветром, но большая часть пассажиров до последнего останется в неведении относительно изменения курса. Всё продолжало идти своим чередом, однако, внимательный наблюдатель замечал, как в глазах у знакомых, близких и коллег что-то поменялось. Огонёк уверенности и оптимизма немножко потускнел, сменившись на затаённую тревогу. В те дни, чуть чаще чем обычно, вы могли заметить, как ваши знакомые вроде бы слушают вас, привычно качают головой, но взгляды их устремлены в никуда, а мысли где-то далеко. Присмотревшись к лицам в толпе, высокочувствительный человек ощутил бы не характерную для жителей мегаполисов энергетику уверенных в себе и своем будущем обитателей городских джунглей, а паутину страха и неопределённости, сковавшую души всех людей, независимо от пола, возраста, уровня осведомленности и социального статуса. Что уж говорить о прежней сладостной беспечности, от которой теперь не осталось и следа.
Так случилось, что маховик войны выдернул его – обыкновенного учителя физики, из привычного и комфортного городского уклада. Всё произошло так внезапно, что впоследствии, в минуты относительно свободные от солдатского быта, он много раз ловил себя на мыслях о нереальности происходящего. Впрочем, может быть, это и есть реальность, а жизнь «до» была всего лишь приятной иллюзией? Теперь ответить на этот вопрос однозначно ни он, ни многие другие солдаты, сохранившие способность самостоятельно рассуждать, не могли. Изуродованная градом снарядов и гусеничной техникой земля, больше похожая на поверхность Луны, торчащие частоколом, расщепленные стволы деревьев, когда-то называвшихся лесом, груды обломков бетона и кирпичной кладки, ещё летом стоявшие цветущими городами, канонада и грохот, не прекращающиеся ни днём, ни ночью даже на одну минуту с самого прибытия на фронт – всё это сливалось в рутинный пейзаж и обыкновенную, будничную картину. Внимание на ней никто не заострял. Уродливое лицо войны – это другое. Это не смертоносные горы стали, не летающие машины, спрятаться от которых нигде и никак невозможно, не оружие и не боевые роботы. Настоящее зло, которому позавидовал бы сам дьявол, отражается в кривой ухмылке пьяного лейтенанта, заходящего в какой-нибудь райцентр после зачистки. Многие люди не желали или не имели возможностей покинуть свои дома, оказавшиеся на линии фронта, поэтому в каждой деревне и в каждом городке всегда оставались гражданские. Вряд ли найдётся кто-то более беспомощный в этом мире, чем гражданское население во время войны, а ведь слабость одного зачастую пробуждает жестокость в других. То, что происходит в сотнях подобных райцентров после захвата покрыто мраком, а однажды побывавшие в таких местах, старались об этом больше никогда не вспоминать.