Он потерял лицо, когда его насильно оторвали от жены. Но Алька здесь ничем не могла ему помочь. Хоть и все понимала – сама взрослая женщина, пусть и двадцати с небольшим лет. Теперь же папа стал как папа, то есть, нормальный, уверенный в себе мужик. И она за него была рада. Осуждая, конечно, от имени матери. Такая вот семейная математика.
– Не знаю, – сказал Саныч, открывая дверь. – Долго.
Он кинул взгляд на дочку, секунду помедлил, как бы извиняясь перед ней этим своим промедлением, и вышел из квартиры.
На улице было хорошо. Дул теплый ветерок, тени стояли плотными шатрами, тротуары прокручивались под ногами, как беговые дорожки.
Всей дороги было десять минут. Перейти мост – и вот он, микрорайон.
Выйдя на мост, Саныч закурил, наполняясь ощущениями до отказа. Ветер пушистой метелкой щекотал голову, в паху набухало молодое волнение – жизнь! Ему казалось, он мог спрыгнуть с моста и побежать по воде, наискось реки, к дому, в котором жила она.
Но солидность – прежде всего. Перейдя мост, он не забыл сунуть в рот две мятные лепешки «Дирола». Первое: начисто заглушить запах спиртного. Второе: он просто хотел нравиться ей во всем.
Аня открыла сразу – ждала. И отступила в глубь прихожей:
– Входи!
Саныч вошел не робея, но и без спешки. Глянул на хозяйку, сдержанно улыбаясь:
– Привет.
Она была в атласном сиреневом халате, волосы пышно взбиты, глаза радостные, как у девочки, дождавшейся главного гостя ко дню рождения.
Под ногами паровозиком ездила взад-вперед черная спинка таксы Кэти. Собака уже знала Саныча, дружески обнюхивала его носки и несложной сигнализацией хвоста доносила хозяйке, что бояться нечего, этим носкам можно доверять.
– Не опоздал? – светски поинтересовался Саныч.
– Нет, – улыбнулась рассеянно Аня.
Но проследила внимательно, чтобы разулся, надел тапочки.
В квартире у нее был достаток, недавний ремонт, чистота. Денег особых не чувствовалось, но не бедствовала, даже наоборот. Ламинат везде, сантехника, мебель новая. Полный рекламный набор. «Ларисе здесь понравилось бы, – думал Саныч, – именно такой ремонт она и планировала».
– Идем на кухню, – повела за собой Аня, вздев повыше кудрявенькую макушку цвета молодого картофеля.
Они прошли мимо комнаты, в которой жил сын Никита. Тот был у себя, торчал, как всегда, перед компьютером.